— Товарищи, — произнес я с неожиданным для самого себя волнением. — То, что мы делаем сейчас, имеет колоссальное значение для будущего страны. Танк Т-30 может стать решающим фактором в грядущих испытаниях. Я благодарен каждому из вас за самоотверженный труд и уверен, что вместе мы преодолеем все трудности.
В следующие дни работа кипела непрерывно. Цеха не останавливались круглосуточно, инженеры спали по очереди прямо в конструкторском бюро, курьеры метались между Нижним Новгородом, Москвой, Ленинградом и Сталинградом.
Через неделю напряженной работы мы подготовились к сборке модифицированного прототипа. Новые цилиндры с повышенным содержанием хрома прибыли с Сталинградского завода, улучшенная трансмиссия с шестернями особого профиля и новыми подшипниками была изготовлена в заводских мастерских, первые образцы двухслойной брони доставили с Ижорского завода.
Сборка заняла еще три дня. И наконец, настал момент испытаний.
Заводской полигон представлял собой обширную территорию с различными препятствиями, рвами, буграми, болотистыми участками, лесными завалами. В центре располагалась площадка для стрельбищ с мишенями на разном удалении.
Модифицированный Т-30 выглядел по-прежнему несколько угловато, но в его силуэте уже угадывались характерные черты будущего Т-34. Наклонная лобовая броня, приземистый корпус, компактная башня с мощным орудием.
— Готовы? — спросил я у собравшихся инженеров и техников.
— Как никогда, — ответил Звонарев, с волнением глядя на танк.
Испытания начались с проверки ходовых качеств. Опытный водитель-испытатель завел двигатель, и характерный рокот дизеля разнесся по полигону. Машина плавно тронулась с места, набирая скорость.
Мы с напряжением следили за каждым маневром. Танк преодолевал рвы, поднимался на крутые склоны, проходил через болотистые участки.
Особое внимание уделялось поворотам. Именно на них раньше выходила из строя трансмиссия.
Через час интенсивных испытаний танк вернулся к стартовой площадке. Техники немедленно открыли люки моторного отделения и трансмиссии, проверяя состояние деталей.
— Двигатель работает стабильно, температура в норме! — доложил Циркулев, сверяясь с показаниями приборов. — Тяга увеличилась примерно на пятнадцать-двадцать процентов.
— Трансмиссия выдержала все нагрузки, — подтвердил Руднев, осматривая шестерни. — Следов износа минимальны, масло чистое, без металлической стружки.
Следующим этапом стали огневые испытания. Танк занял позицию на стрельбище, наводчик прильнул к модифицированному оптическому прицелу.
— Огонь! — скомандовал руководитель испытаний.
Грянул выстрел, и снаряд точно поразил мишень на дистанции тысяча метров. Затем последовали еще несколько выстрелов, все с неплохой точностью.
— Точность выросла как минимум вдвое, — с удовлетворением заметил Звонарев, фиксируя результаты. — С таким прицелом наши танкисты смогут поражать цели с первого выстрела.
Заключительным испытанием стала проверка бронезащиты. Для этого на отдельной площадке установили бронированный щит, изготовленный по новой технологии. По нему произвели несколько выстрелов из противотанковой пушки с разных дистанций.
Результаты впечатляли. Броня успешно выдерживала попадания бронебойных снарядов с дистанции шестьсот-семьсот метров, а на больших расстояниях вообще не пробивалась.
— Полный успех! — не скрывал радости Величковский, осматривая броневой щит после обстрела. — Двухслойная катаная броня показала превосходные результаты.
Вечером того же дня мы собрались в заводской столовой для празднования успеха. Скромное угощение, чай, бутерброды, печенье, но атмосфера по-настоящему торжественная.
— Товарищи, — поднял я стакан чая. — За нашу победу! Мы доказали, что нет таких технических проблем, которые не могли бы решить советские инженеры.
— За победу! — подхватили все собравшиеся.
После импровизированного банкета инженеры начали расходиться. Впереди еще много работы по подготовке документации для серийного производства. Я задержался в столовой, перебирая бумаги и делая заметки для отчета Сталину.
Неожиданно рядом со мной появилась Загорская. Подкралась незаметно, шалунья.
— Ты молодец, — тихо сказала она. — Без тебя мы бы не справились.
Я поднял глаза. В ее взгляде читалась смесь профессионального уважения и чего-то более личного.
— Это коллективная победа, — ответил я. — Каждый внес свой вклад.
— Но именно ты сумел объединить всех, направить в нужное русло, — она слегка коснулась моей руки. — Знаешь, я давно хотела сказать… Я понимаю, почему тогда, в Москве, ты отстранился. У тебя слишком много ответственности, слишком важные задачи.