— Кстати, Иван Михайлович, — сказал я перед уходом. — В ближайшее время к нам присоединятся несколько выдающихся ученых. Профессор Ипатьев возвращается в Москву специально для работы в институте. Также приезжает Вороножский из Нижнего Новгорода, гениальный, хоть и эксцентричный химик.
— Владимир Николаевич Ипатьев? — Глаза Губкина расширились. — Академик Ипатьев возвращается? Это невероятно! Его работы по катализу основа всей современной нефтехимии.
— Я лично убедил его вернуться, — скромно заметил я. — Перспектива создания первоклассного научного центра и возможность работать на благо родины оказались решающими аргументами.
Когда мы с Головачевым покидали кабинет, Губкин провожал нас уже совсем другим взглядом. Взглядом соратника, готового к большим свершениям.
— До завтра, Иван Михайлович, — сказал я, пожимая ему руку на прощание. — Готовьтесь к бурным дебатам на научном совете. Не все ваши коллеги с такой же легкостью примут новые идеи.
Губкин усмехнулся в бороду:
— Не беспокойтесь, товарищ Краснов. Научные баталии моя стихия. Если данные на вашей стороне, победа будет за нами.
Когда мы вышли на улицу, Головачев тихо произнес:
— Вы его покорили, Леонид Иванович. «Магия Краснова» снова в действии. А ведь говорили, что Губкин упрямый старик, которого невозможно переубедить.
Я улыбнулся, глядя на раскидистые липы, окружающие институт:
— Настоящий ученый, Семен Артурович, всегда открыт новым идеям. Особенно если они подкреплены убедительными фактами. А те, кто называл Губкина упрямым стариком, просто не имели достойных аргументов.
На следующий день большой конференц-зал института нефти и газа наполнился до отказа задолго до назначенного времени.
Помимо официальных членов научного совета, около двадцати ведущих ученых, на заседание пришли все сотрудники института, от маститых профессоров до молодых лаборантов. Весть о предстоящей реорганизации и о сенсационных открытиях в Поволжье распространилась со скоростью степного пожара.
Длинный стол, покрытый зеленым сукном, был установлен на небольшом возвышении. За ним должны разместиться члены президиума, Губкин, я и несколько ключевых ученых.
Остальные участники совета сидели в первых рядах на жестких деревянных стульях, а сотрудники института заполнили все свободное пространство, включая подоконники и проходы.
В зале стоял приглушенный гул десятков голосов. Кто-то увлеченно обсуждал слухи о «Втором Баку», другие спорили о целесообразности реорганизации, третьи строили предположения о моей персоне и причинах особого внимания Сталина к институту.
— Идут! — выкрикнул кто-то, и зал мгновенно затих.
Мы с Губкиным вошли в конференц-зал со стороны небольшой боковой двери. За нами следовали ближайшие соратники академика, профессора Лучицкий, Преображенский, Штейнберг и другие видные деятели нефтяной науки. Замыкал процессию Великовский, прибывший специально для участия в совете.
— Товарищи! — громко произнес Губкин, заняв место в центре стола президиума. — Объявляю расширенное заседание научного совета Института нефти и газа открытым. Повестка дня: реорганизация института, новые направления исследований и предварительные результаты геологической разведки в Волго-Уральском регионе.
Академик выдержал небольшую паузу, окидывая взглядом притихший зал, затем продолжил:
— Прежде чем мы перейдем к обсуждению, я хочу представить вам товарища Краснова, директора-распорядителя недавно созданного объединения «Союзнефть» и инициатора предстоящих преобразований. Прошу вас, Леонид Иванович.
Я поднялся с места и обвел взглядом собравшихся. Десятки пар глаз смотрели на меня с любопытством, недоверием, настороженностью и, иногда, с надеждой.
— Товарищи ученые, — начал я спокойно и уверенно. — Страна стоит на пороге великих свершений. Индустриализация требует энергетических ресурсов, и нефть становится решающим фактором в этой борьбе. Но текущий уровень добычи и переработки нефти не соответствует растущим потребностям народного хозяйства. Необходим качественный рывок как в объемах, так и в технологиях.
Я сделал небольшую паузу, а затем продолжил, повышая голос:
— Этот рывок невозможен без фундаментальной науки. Без вас, товарищи. Именно поэтому правительство и лично товарищ Сталин приняли решение о преобразовании Института нефти и газа во Всесоюзный научно-исследовательский центр с многократно увеличенным финансированием и расширенными полномочиями.