В этот момент к нам подлетел Вороножский, размахивая какими-то листками:
— Готово! Николаус подтверждает, астрохимический прогноз благоприятный! — Он сунул мне под нос графики с непонятными значками. — Видите? Соединение Юпитера с Сатурном! Идеальное время для активации полимерных цепей!
— Борис Ильич имеет в виду, что последние лабораторные испытания показали оптимальные результаты, — пояснил я для улыбающегося Белозубова, уже привыкшего к особому стилю гениального химика. — Все готово к промышленному запуску.
К шестнадцати часам возле пульта управления новой установкой собрались все ключевые участники проекта: руководство комбината, ведущие инженеры, представители «Союзнефти» и даже делегация от Наркомата путей сообщения во главе с Пестовским. Атмосфера напоминала запуск космического корабля, хотя речь шла «всего лишь» о производстве дорожного битума.
Центральное место у главного пульта занимал Прокофий Кузьмич. Тот самый пожилой рабочий, которого я заметил при первом посещении завода.
Теперь он выглядел иначе. Вместо поношенной спецовки чистая рабочая куртка с нашивкой «Старший мастер», вместо потухшего взгляда живой интерес в глазах.
— Начинаем процедуру запуска, — объявил Белозубов. — Прокофий Кузьмич, вам честь провести первый пуск новой установки.
Старый мастер кивнул и положил руки на рычаги управления. Его пальцы, покрытые мозолями от многолетней работы, двигались с удивительной точностью и уверенностью, словно музыкант, играющий на хорошо знакомом инструменте.
— Включаю подачу сырья, — негромко произнес он.
Система ожила. Загудели насосы, подающие гудрон в реакторы. Замигали индикаторы на приборных панелях. Через смотровые окна виднелось, как в реакторах начинается перемешивание темной вязкой массы.
— Температура сто восемьдесят градусов, — доложил один из инженеров.
— Начинаю подачу воздуха для окисления, — продолжал Кузьмич, плавно поворачивая следующий рычаг.
Компрессоры загудели сильнее, нагнетая воздух в нижнюю часть реакторов. Через смотровые окна было видно, как в массе гудрона образуются пузырьки, усиливая эффект перемешивания.
— Процесс окисления начался, — доложил инженер. — Параметры в норме.
Следующий этап самый ответственный. Введение полимерных модификаторов, разработанных Вороножским.
Разумеетчя, с моей аккуратной подсказки. Эксцентричный химик лично контролировал этот процесс, периодически сверяясь со своим астролябическим инструментом и что-то бормоча.
— Подача модификатора, — скомандовал Кузьмич.
Насосы подали в реакторы светло-желтую жидкость, концентрированный раствор полимера, придающий битуму уникальные свойства. Вороножский впился взглядом в смотровое окно, словно пытался разглядеть молекулярные изменения, происходящие в реакторе.
— Великолепно! — воскликнул он через несколько минут. — Реакция идет точно по расчетному сценарию! Николаус торжествует!
Процесс занял около двух часов. Все это время операторы внимательно следили за показаниями приборов, инженеры контролировали каждый параметр, а Прокофий Кузьмич с помощью небольших корректировок поддерживал оптимальный режим.
Наконец, наступил момент истины. Получение первой промышленной партии модифицированного битума.
— Открываю выпускной клапан, — объявил Кузьмич, поворачивая последний рычаг.
Из отводной трубы в специальную емкость для образцов полилась густая черная жидкость с характерным глянцевым блеском. Вороножский мгновенно оказался рядом с емкостью, вооружившись пробоотборником.
— Нужно немедленно проверить свойства! — возбужденно заявил он. — Температура размягчения, пенетрация, растяжимость, все параметры должны соответствовать космической гармонии!
Лаборанты тут же взяли несколько проб для анализа, а Величковский, наблюдавший за процессом с академическим спокойствием, достал из кармана пиджака маленькую серебряную ложечку на длинной ручке и осторожно зачерпнул немного горячей массы.
— Консистенция идеальная, — произнес он, растягивая каплю битума между пальцами. — Тягучий, эластичный. Думаю, все основные параметры будут в норме.
Через полчаса лаборанты вернулись с результатами экспресс-анализа. Их лица сияли:
— Все показатели превосходят нормативные требования! Температура размягчения на пятнадцать градусов выше обычного битума, растяжимость увеличена вдвое, водостойкость практически абсолютная!
По цеху пронеслись аплодисменты. Рабочие и инженеры поздравляли друг друга с успехом. Белозубов с трудом сдерживал эмоции: