— Я, — я ткнул пальцем себе в грудь, — буду жить здесь, — обвёл рукой вокруг, — один! — показал гномьему старшине указательный палец.
Тот грустно опустил голову. Вся толпа застыла в горестном молчании. Потом вдруг откуда-то с галёрки вперёд протиснулась старушонка. Она начала верещать на гномьего главаря, эмоционально махать перед его мордахой ручонками, только что не лупить по маковке, на что этот самый главный реагировал весьма удивительно: не спорил и не возмущался, а стоял, понурив башку, и чуть ли не плакал. Я сделал вывод, что эта бабулька, видимо, мамашка гномьего главаря.
Потом старушонка оставила в покое своего чадушку и переключилась на меня. Сменив свой тон со скандального на просящий и дико уважительный, я бы даже сказал, подобострастный, бабулька старательно увещевала меня в чём-то, то и дело тыча пальцем в сторону моей поляны. Похоже, эта парламентёрша предлагает мне из своей крепости устроить общежитие? Ну уж нет, я на такое не подписывался. Естественно, я помотал отрицательно головой.
Бабка пожевала губами, но не отступила. Повернувшись к толпе, она кого-то окликнула. Вперёд протолкнулся мужичонка. Вся одежда на нём была изодрана в клочья, отсутствовало одно ухо и часть ноги, поэтому он опирался на палку. Зрелище это меня насторожило.
Затем старушонка окликнула другого гнома. Тот, выбравшись перед толпой, выглядел ещё более плачевно: у него была содрана половина лица и отсутствовали обе руки по самые плечи. От изнеможения гном покачивался, то и дело прикрывая глаза и морщась от боли.
Вот я дебил! Эти гномы пришли ко мне как к человеку! А я с ними по-свински. Шутки шуткую, прочь гоню. Им же элементарная помощь нужна! Видимо, какой-то монстр так в доску замучил племя карликов, что они не придумали ничего другого, как обратиться ко мне. Ну, переборщили чутка с оплатой, так ведь от чистой души. А я… Яйца сколопендры, значит, мне жалко, а людей, пусть и мелких, страшненьких, но ведь людей, мне не жалко?
— Всё. Понял. Располагайтесь пока здесь, — я руками очертил место рядом с моей поляной. — А этих, — ткнул пальцем в сторону раненых, — сейчас вылечу.
Лилипуты радостно загомонили и бросились рыть себе норы детскими совочками. Я отобрал среди камушков парочку «апельсинчиков» и принялся лечить увечных. Ну да, руки тут же не выросли, на такое нужна минимум неделя, но ухо и лица обоим я подправил, раны залечит и общее самочувствие тоже привёл в норму.
Тут же ко мне подошла карлица с младенцем. Не знаю, что там у него не так фурычило в организме, но я и его вылечил. По крайней мере попискивать жалобно он перестал, задышал ровно и, вроде бы, уснул. Я еле сдерживался, чтобы не крикнуть в толпу: «Кто там следующий на приём? Пациент, проходите, присаживайтесь. Рассказывайте, что у вас болит».
Ладно, надо будет — сами обратятся за помощью. А сейчас, я так полагаю, покормить бы их надо. Сходил домой, притащил подвяленную ногу львобуйвола, организовал гномам место для костра и выделил одну из кастрюль. Надеюсь, они не бросятся её облеплять камушками и напяливать на башку своим гномихам. На всякий случай показал им, как надо кастрюлю устанавливать над огнём, как варить в ней мясо, крошить в бульон овощи. Похоже, этот народец такого раньше не видел. Ну что ж, надо же кому прогресс нести в массы.
Только вот интересно, кто же это так потрепал карликов? Конечно, они такие крошечные, что это мог бы быть хоть кто. Но ведь как-то до этого они умудрялись выживать и рядом с анакондой, и под боком у сколопендры. А анаконду, помнится, даже отогнали тогда, когда она меня чуть было не слопала. Значит, магия их тогда им знатно помогала. А что же случилось сейчас? И кого они так испугались, что прибежали ко мне, вовсе не будучи уверенными в том, что я сам их не обижу?
Глава 18. Менквы
Не прошло и пары часов, как человечки управились с выкапыванием своих жилищ. Входы они так искусно замаскировали, что увидеть их в густой траве было практически невозможно. Тем не менее я решил использовать дополнительные средства защиты: накрыл гномий лагерь охранной сферой. Задержать кого-то не задержит, но если вдруг что, например, «подкрадётся незримый враг», как в какой-то песне пелось, то я сразу же узнаю, что кому-то неймётся и очень хочется схлопотать на ананасы.
Уже лёжа в постели и пытаясь уснуть, вдруг понял, что не смогу. Очень уж мне жалко народец этот. Интересно, они всегда такими были или тоже видоизменились под воздействием каких-то излучений? Эх, пообщаться бы с ними. Не на пальцах, как сейчас, а по-нормальному. Но язык их учить — это уж извините-подвиньтесь! Во-первых, без переводчика такое практически невозможно, во-вторых, у меня с детства с иностранными языками вражда. Эта, как её… аллергия!