ГЛАВА 7. ГОСТЬЯ
Свет больно ударил по глазам, Виржини заморгала, силясь понять, где находится. Её окружала незнакомая обстановка. Она попыталась сесть, но голова снова закружилась, и пришлось вернуться на подушки. Постель была мягкой и шелковистой, а простыни пахли розовой водой. Сердце наполнилось смесью страха и восторга, она будто оказалась во сне, но всё выглядело слишком реальным.
- С возвращением в этот бренный мир, - произнёс мужской голос откуда-то из глубины комнаты, Виржини вздрогнула от неожиданности. - Не пугайтесь, мой ангел, я сегодня не намерен причинять кому-то вред.
Он вышел в пятно света, падающего в окно. Высокий, статный, его лицо было до боли знакомо.
- Ашиль Тюссо, мы с вами уже знакомы, я полагаю, - произнес мужчина.
- Виржини, - представилась девушка, в смущении царапая заусенец на большом пальце.
- Я помню, мой ангел, вас трудно забыть, - от его мягкого голоса становилось не по себе, что-то тревожило девушку во всём происходящем.
- Что со мной произошло? Как я оказалась здесь? - с волнением в голосе спросила она.
- Несчастный случай. Вы столкнулись с тележкой, поранили ногу, и похоже ударились головой. Я дерзнул вмешаться, и взял на себя ответственность за ваше здоровье. Надеюсь, не напугал вас.
Виржини села в кровати, и увидела свою ногу, на белой марлевой повязке выступали алые пятна.
- Царапина, ничего серьезного. Заживёт быстро, я обработал рану маслом мяты, - заверил мужчина.
- Вы врач? - с удивлением спросила Виржини.
- Не совсем, но немного разбираюсь.... В человеческой физиологии, - уклончиво ответил хозяин дома.
Мужчина говорил сложно и не понятно, Виржини начинало это напрягать.
- Я хочу домой, - она надула свои чудесные пухлые губы, и посмотрела на мужчину из под бровей.
- И непременно туда попадёте, как только вам станет лучше.
- Мне уже лучше, - настаивала Виржини.
- Тогда вы вольны уйти, - он жестом указал на вход. - Я вас не держу. Но раз уж вы оказались моей гостьей, может изволите выпить травяного чаю? И я купил упаковку мармелада из лепестков розы, буду рад разделить его вкус с вами.
Виржини попыталась встать на ногу, больно, но терпимо.
- Я пожалуй пойду, - она с упрямством сделала несколько шагов, но голова снова закружилась, пришлось присесть на край кровати.
- Жара, похоже, у вас обезвоживание. Может всё-таки чаю?
- Вы очень любезны. Наверное от чашки чая ничего плохого не случится.
- С вами должно случаться только самое хорошее, мой ангел, - мужчина улыбнулся. - Можете опереться на мою руку, так будет легче дойти в гостиную.
Он подставил девушке локоть. Её рука робко дотронулась до мужчины, странное, незнакомое ощущение. Она касалась только отца, и то редко, или Люмьера. Ощущать твёрдые живые мускулы под тонкой тканью рубашки было странно, и волнующе.
Дверь из комнаты вывела в большой коридор. Виржини передвигалась с трудом, нога болела нещадно. Проходя мимо одной из комнат, Виржини заметила помещение похожее на мастерскую. От любопытства она вытянула шею, пытаясь получше рассмотреть, что же там. Ашиль Тюссо, похоже, заметил её интерес.
- Это моя мастерская. Хотите взглянуть? - он вопросительно приподнял брови.
- Если вам угодно, месье. Об искусстве я знаю только на словах. Художники и скульптуры для меня всё равно, что сказочные существа - единороги или русалки, - Виржини совсем по-детски хихикнула.
- О нет, мы абсолютно реальны, иногда даже слишком, - мужчина усмехнулся. - Я вам сейчас всё покажу.
Комната оказалась просторной, хорошо освещённой и дорого обставленной, по идее, она должна была служить гостиной. Виржини с любопытством крутила головой, стараясь запомнить каждую мелочь этого чудесного интерьера. В таких богатых домах ей ещё не доводилось бывать. Название приспособлений и большинства инструментов, которые показывал Тюссо она видела впервые, и об их назначении могла только догадываться.
Рабочий стол был накрыт обширным куском плотной ткани, под ним сгрудились скрытые от глаз предметы. Виржини в порыве любопытства, чуть склонилась и потянула ткань вверх.
- Там всего лишь заготовки, ничего особенного, - безразлично заметил Тюссо.
- Можно взглянуть? - с надеждой спросила Виржини, в глазах её горело неподдельное любопытство.