Мисс Элеонора Бэкстер, побледнев, сдавленно крикнула и, казалось, хотела вжаться в стену.
— Сэр Жервас! — вступился я. — Будьте добры воздержаться от оскорбительных выражений в присутствии дамы.
Наш гость мгновенно повернулся и нагло смерил меня взглядом с головы до ног. — Это кто? Уотсон? Костоправ?
Он подошел ко мне.
— Ты понимаешь что-нибудь в боксе?
— Нет, — сказал я. — То есть немного.
— Тогда смотри, как бы тебе не преподали урок, — отрезал сэр Жервас и захохотал снова. — Дама? Какая дама?
При виде мисс Бэкстер он, казалось, несколько смутился, но затем воззрился на нее как заправский сердцеед.
— Не дама, костоправ. А очаровательная малютка, будь я проклят.
— Сэр Жервас, — сказал я, — вы предупреждены в последний раз.
— Подождите, Уотсон, — послышался спокойный голос Шерлока Холмса. — Вы должны простить сэра Жерваса Дарлингтона. Он, наверное, еще не оправился после посещения музея восковых фигур мадам Топин. Ведь это было всего три дня назад.
В наступившей тишине можно было услышать потрескивание угля в камине. Но наш гость был не из пугливых.
— Ты, я вижу, заправский скотленд-ярдовец! — усмехнулся он. — Кто тебе сказал, что я был у мадам Топин три дня назад?
— Никто. Но это ясно следует из фактов, которыми я располагаю. Такой визит выглядел вполне невинно, не так ли? Он не мог вызвать подозрения у тех, кто следил за вами. Например, у человека, нанятого известным любителем спорта сэром Филеасом Белчем. А он не хочет, чтобы вам удалось выиграть еще одно состояние, снова получив тайную информацию, как это произошло на дерби в прошлом году.
— Меня это не интересует!
— Неужели? А я уверен, что при ваших спортивных наклонностях вы должны интересоваться картами.
— Картами?
— Игральными картами, — невозмутимо пояснил Холмс, вынув несколько карт из кармана халата и развернув их веером. — Вот этими девятью картами.
— Что все это значит, черт возьми?
— Очень существенно, сэр Жервас, что случайный посетитель зала ужасов, проходя мимо сцены карточной игры, может увидеть карты в руке одной из восковых фигур. Для этого достаточно одного, вполне невинного взгляда.
Однажды ночью с этими картами была проделана странная манипуляция. Карты в руке «молодого джентльмена» остались нетронутыми. Об этом говорит пыль, которая их покрывает. Кто-то вынул несколько карт из руки так называемого «старого злодея», бросил их под стол, а потом добавил четыре карты не менее чем из двух новых колод. Для чего же это было сделано?. Нет, дело не в том, что кто-то захотел подшутить, создать видимость азартной игры восковых фигур. Если бы автор проделки думал об этом, он передвинул бы и бутафорские монеты. Но монеты остались на месте. Ответ прост и очевиден. В английском алфавите двадцать шесть букв. Если двадцать шесть умножить на два, получится пятьдесят два. Это — число карт в колоде. Если каждой букве будет соответствовать какая-нибудь карта, то нетрудно составить крайне несложный шифр… Сэр Дарлингтон засмеялся пронзительным металлическим смехом.
— Шифр, — Презрительно повторил он, трогая красной рукой рубин на своем галстуке. — Что это такое, о чем болтает этот дурак?
— Который, однако, можно легко раскрыть, — продолжал Холмс, — если послание, состоящее всего из девяти букв, содержит двойное «е» или двойное «с». Давайте предположим, что бубновый валет обозначает букву «с», а туз треф — букву «е».
— Холмс, — прервал я своего друга. — Может быть, это интуиция. Но не логика! Почему вы считаете, что в сообщении должны быть эти буквы?
— Потому что я уже знаю само сообщение. Вы сами сказали.
— Я?
— Да, вы, Уотсон. Если эти карты обозначают буквы, которые я назвал, мы имеем двойное «е» в первой половине слова и двойное «с» на конце. Как мы видим, слово должно начинаться с буквы «с», а перед двойным «с» в конце есть еще одно «е». Не требуется особой хитрости, чтобы получить слово «Скеернесс».
— Но какое, черт возьми, отношение имеет «Скеернесс»… — начал я.
— Если говорить о географии, вы найдете его в устье Темзы, — прервал меня Холмс. — Но, кроме того, как вы сказали мне, это — имя лошади лорда Хоува. Эта лошадь заявлена для участия в скачках на приз, хотя, по вашим словам, на нее особенно не рассчитывают. Но если эту лошадь вы тренировали в глубочайшей тайне, как другого неожиданного победителя, вроде Леди Бенгала…
— .
То любой игрок, — досказал я, — который смог бы выведать тайну и поставил бы на эту лошадь, сорвал бы колоссальный куш!
Шерлок Холмс протянул вперед руку с веером из карт.
— Милая мисс Элеонора Бэкстер, — воскликнул он с печальной суровостью в голосе, — зачем вы позволили сэру Жервасу Дарлингтону уговорить себя? Ваш дедушка будет очень огорчен, если узнает, что вы воспользовались музеем восковых фигур, чтобы оставить это послание и сообщить сэру Жервасу Дарлингтону то, что он хотел узнать, даже не разговаривая с ним, не посылая ему письма и оставаясь вдали от него.
Еле держась на ногах, запинаясь, мисс Бэкстер пробормотала что-то в ответ.
— Нет, нет! — сказал Холмс мягко. — Это не годится. Ведь я узнал о вашем знакомстве с сэром Жервасом через несколько минут после того, как вы пришли ко мне вчера вечером.
— Мистер Холмс, вы не могли знать этого!
— И все-таки это правда. Видите этот маленький стол слева? Когда вы пришли ко мне, на столе не было ничего, кроме листка бумаги, украшенного довольно живописным гербом сэра Жерваса Дарлингтона.