— Сэр, только избранные смогут претендовать на место в колонии, — проговорила Алиса. — Ученые, продвинутые фермеры, инженеры, физики, талантливые рабочие. Человечество начнет все сначала, и на старте будут лучшие из лучших…
— … и богатейшие из богатых, — вмешалась Лилит. — Чтобы довести все это до ума, понадобится уйма денег. Денег, которые нельзя просить у Конгресса, если вы не хотите вызвать глобальную панику. Я уже начала переговоры с главами самых крупных корпораций и несколькими банкирами. Все они просто умирают, простите за каламбур, так хотят инвестировать проект «Надежда».
Звава побледнел и рухнул в кресло.
— Если вам не нужны федеральные фонды, зачем вы вообще ко мне пришли?
— Во-первых, — сказала Алиса, — нам нужна ваша поддержка. Вы должны прикрыть частные лавочки и правительственные комиссии, которые могут докопаться до правды о Йеллоустоуне. Парк нужно закрыть для всех посетителей, кроме самого необходимого персонала. У меня есть несколько идей по поводу этого закрытия, выброс серы и все такое…
— Во-вторых, — сказала Лилит, — проекту «Надежда» требуется информация, доступ к которой имеет только Президент.
— Например.
— Сэр, чтобы построить на Марсе колонию, понадобятся сотни запусков «Шаттлов», — покачала головой Попова. — Сейчас у НАСА уходит целых шесть месяцев и чертова прорва топлива только на то, чтобы добраться до Марса. Но если мы сможем работать, используя совершенно новый энергоресурс, к примеру, нулевую энергию…
— То, — закончила Лилит, — стоимость полетов снизится в несколько раз.
— Нулевая энергия? Впервые слышу…
— Мой милый бывший вице-президент, — проговорила Лилит, глядя на Зваву своими пронзительными синими глазами. — Мне нужно получить полный доступ к проекту «Золотое руно». И, Джон… как можно скорее.
Глава двадцать девятая
На балконе второго этажа, откуда открывался прекрасный вид на японский сад, стояли доктор Мор, Доминика, Иммануэль Гэбриэл и его светловолосый близнец, которого Мэнни не видел шесть лет.
Синие глаза Джейкоба неотрывно смотрели на брата.
— Господи Иисусе, ты перестанешь на меня таращиться?
— Я скучал по тебе.
— Скучал по возможности манипулировать мной.
— Ты мой близнец. Мы чувствуем друг друга.
— Прекрати. Тебе не удастся снова втянуть меня в свой бред. Я теперь Сэмюэл Аглер. И у меня своя жизнь.
Доктор Мор поспешил вмешаться.
— Давайте сохранять спокойствие. Никто никого не заставляет. Мэнни… э… Сэм, мы привезли тебя сюда, потому что брат очень волновался за тебя.
— Ты входил в нексус, — сказал Джейкоб, — и пользовался этой своей возможностью, чтобы побеждать в игре.
— Понятия не имею, о чем ты говоришь.
— Это опасно, Мэнни. Ведь есть же и другие носители гена Хун-Ахпу. Каждый раз, попадая в нексус, ты даешь им знать о себе.
— И сколько же этих… других?
— Не знаю, один… или сотня. Или тысяча.
— Еще тысяча таких придурков, как ты? Сомневаюсь.
Джейкоб не обратил внимания на его реплику.
— Одиннадцать тысяч лет назад Стражи начали скрещиваться с древними людьми. Стражи и есть недостающее звено в эволюции человечества. Смешивая свою ДНК с нашей, они создали своеобразную генную бомбу с часовым механизмом в надежде, что Хун-Ахпу найдут способ добраться до их космического корабля к 2012 году. Хун-Ахпу могли воспользоваться своим генетическим кодом как визитной карточкой, чтобы войти в корабль и применить его оружие. Это было необходимо для предотвращения конца света в 2012 году. Наш биологический отец Майкл Гэбриэл был Хун-Ахпу и, конечно, далеко не единственным «избранным», просто он оказался той самой лошадью, которая первой пришла к финишу.
— И слава богу, — добавила Доминика. — Твой отец спас человечество.
Иммануэль покачал головой.
— Вы все на этом зациклены.
Джейкоб заметил боль в глазах матери.
— Мама, док, мне нужно поговорить с Мэнни наедине.
Доктор Мор кивнул и провел Доминику в дом.
— Это было грубо, Мэнни.
— Что грубо, называть черным закопченный чайник? У нее сердце кровью обливается при каждом воспоминании об отце, а ты твердишь о нем целыми днями!
— Я пригласил тебя сюда не для выяснения отношений. Есть еще Хун-Ахпу. Она такая же, как я. И я боюсь ее.
Иммануэль отвернулся.
Глаза Джейка расширились.
— Ты что, говорил с ней?
— Нет.
— Лжешь!
— Может, это она со мной говорила.