Дж. Р. Уорд
Воскрешенный любовник
Информация о переводе:
Перевод: РыжаяАня
Редактура: Андрованда
Перевод осуществлен для группы vk.com/jrward
Посвящается:
Вам обоим
Пролог
Дхунд
Четыре недели, два дня, три часа…
…и ровно тринадцать минут ДО Настоящего.
Бессмертие означало невозможность умереть.
Омега, будучи братом Девы-Летописецы и создателем всех лессеров, главным поставщиком зла на Земле, появился в своем логове в Дхунде, принимая осязаемую форму и тем самым подтверждая свою бессмертную сущность.
Он не умрет. Никогда. Смерть ему не грозит.
На хрен пророчество о Разрушителе.
Шагая вперед, он снова и снова повторял про себя, что будет жить вечно, что будет властвовать в злобе и хаосе до скончания времен, потому что он есть энергия, а энергия — не просто основа вселенной, энергия и есть сама вселенная. Энергия нескончаема, пока существуют галактики над Землей, пока солнце излучает свет, а планеты вращаются на своих орбитах. Он был бесконечен, нет ничего могущественнее его на земле и под землей, в Аду…
Где он?
Омега скованно развернулся и попытался оценить свое местоположение в лабиринте серых коридоров. Они когда-то были белыми? Или черными? Когда разум отказался предоставить ему информацию о положении в пространстве, запутавшемуся в воспоминаниях Омеге пришлось бороться с тем, что он отказывался видеть внутри себя. Он часто терялся в последние ночи, даже в переулках Колдвелла, даже здесь, в своем логове, где он развлекался, трахался и перезагружался в течение тысяч лет. И почему он на ногах? Как правило, он переносился в любое место в своих владениях. Обычно… он не чувствовал себя настолько истощенным.
Он не умрет. Никогда. Смерть ему не грозит.
На хрен пророчество…
Зачем он пришел сюда?
Снова шагая вперед, в надежде найти цель, что привела его сюда, Омега с трудом брел по коридорам его владений, пытаясь не провалиться в воспоминания. В конце концов, в воспоминания уходишь, когда реальность совсем плоха, а будущее не предвещает улучшений… а это безнадежное место он не предвидел в своей судьбе. Нет, если сейчас он захотел бы вернуться в события, что предшествовали текущим, он бы погрузился в приятные воспоминания, произошедшие задолго до этой ситуации…
Он снова потерялся.
А, может, не снова, а все еще.
Все казалось одинаковым, коридоры, комнаты, пыточные инструменты с цепями и пятнами, что соседствовали бок о бок и формировали единый образ, который не должен был вносить сумятицу в его мозг, но это происходило. Мысли путались, шокирующая хрупкость физической оболочки только усиливалась, ноги внезапно предали его, и Омега рухнул на жесткий пол на четвереньки. Позор от падения был таким, что боль в ладонях и коленях не принесла удовольствия, сексуального возбуждения, не придала мотивации восстать и продолжить бой с Братством Черного Кинжала. Ошеломляющие ощущения… старили его.
Так, что это было несовместимо с бессмертием.
Сев на колени, Омега окинул взглядом свою грязную мантию. Складки ткани когда-то были кипенно-белыми, а из-под них изливалась его черная сущность. Сейчас же мантия посерела в тон стенам и потолку вокруг него. Онемевшей рукой он смахнул кровь четырех лессеров, которых он только что обратил, когда-то люди, лишившись своей души, они стали охотниками на вампиров. Омега убеждал себя, что причиной его слабости стала та часть своей сущности, что он вложил в них, но он понимал, что дело не в этом. У него должен быть достаточный запас сил, чтобы обратить сотни людей в своих слуг, в случае необходимости.
В прошлом он так мог… так бы и сделал…
Мысль снова ускользнула от него, потерялась, как был потерян он в этом лабиринте, сбежав от удручающей реальности, словно в попытке скрыться от нее.
В этом месте? В выгребной яме поражения, что истощила его еще больше. За долгие века, что он провел в войне с творениями своей сестры, он не смог осознать, что поражение для него — возможный исход, который могли спровоцировать его гнев и ревность. Омега видел только неизбежный триумф над своей сестрой, собирал трофеи войны, трупы рожденной ею расы, вампиров, которых она решила создать, получив единственный дар творения. Каждая смерть съедала кусочек ее сердца, и больше всего он любил напитываться агонией своей сестры.