Значит, так тому и быть. Он вытер слезы с глаз и беззвучно зевнул. Прошлое должно остаться в прошлом. У него были более важные дела, чем оплакивание умершей матери.
Если она не любила меня, значит, черт с ней. Злобная сука!
В доме было тихо. Он понятия не имел, спят ли Сара и ее обезьяноподобный муж, но он знал, что теперь они полностью уверены насчет его. Они сняли его на видео. Даже подозревали, что он прячется у них в доме. Они вооружены. И теперь их трое. Ему придется быть очень осторожным.
Затекшие руки и ноги покалывало. Тело начало переходить в режим сна, и Дейл не был уверен, что ноги не подведут его, когда он встанет. Он несколько часов просидел, скрючившись, в шкафу под раковиной, в ожидании подходящей возможности тихонько выскользнуть оттуда. Теперь он боялся, что бесшумно выбраться у него не получится.
Дейл медленно открыл дверь шкафа. Он уместился в таком маленьком пространстве, сложившись, как "человек-змея". Распрямив ноги и медленно разогнувшись, он вылез из-под раковины. Конечности кололо, словно иголками. Они стали будто ватными, и Дейлу пришлось ухватиться за раковину и подождать, пока кровь вновь не вернется в них.
Он думал о Саре и ее идеальном теле, о ее больших сиськах с набухшими сосками, об узкой влажной "киске", и потрясающей красоты лице. Он хотел ее так сильно, что каждый мускул, каждое сухожилие его тела напряглись и трепетали. Он почувствовал эрекцию у себя в трусах. Его больше не волновал ни детектив, ни то, что его могут поймать, или даже убить. Ему нужно было снова трахнуть Сару Линкольн. Он нуждался в ней, хотел ее больше, чем свой следующий вздох или удар сердца. Он не мог жить без нее. Она была само совершенство.
Дейл сунул руку в штаны и принялся мастурбировать, вспоминая, как трахал Сару в сладкую попку, между роскошных грудей, как кончал на ее идеальное, как у фарфоровой куклы лицо. Дейл знал, что не обладает большим "достоинством". Однажды одна женщина отдалась ему добровольно, но закончилось тем, что она подняла его на смех из-за маленького размера его члена. На самом деле, закончилось совсем не этим. А тем, что он вонзил ей в горло нож, сделав трахеотомию. Вырезал в ее пищеводе дыру, подходящую по размеру для его члена, и трахнул ее в горло. Затем вернул ее к жизни, и отвез домой, улыбаясь всю дорогу, как сумасшедший. Высадив ее из машины, даже пожал руку ее папаше. Это был последний раз, когда он позволил себе "нормальное" свидание с женщиной. Теперь он считал свой талант Божьим даром. Он был дан ему взамен того, чем Бог не смог его наделить. Это была компенсация за то, что он родился в семье наркоманов, за то, что рос слабым и болезненным, тощим и бледным, за то, что имел такой маленький пенис. Теперь он мог трахать всех, кого захочет, не стесняясь своего внешнего вида. Ему нужно было лишь подкрасться к ним... и убить. А потом он мог вернуть их к жизни, как это делал Иисус.
Дейл сделал несколько шагов от раковины, чтобы проверить ноги. Они по-прежнему были онемевшими, но уже не подкашивались. Он вытянул перед собой руки и пошевелил пальцами, пока покалывание не ушло. Затем вытащил молоток и медленно приоткрыл дверь постирочной.
Старый толстый детектив с хвостиком и в мятом костюме, сидел на диване. Подложив под голову подушку, обратив лицо к потолку и раскрыв рот, он храпел, как медведь гризли. Руки у него сжимали края шерстяного одеяла, укрывавшего колени. Его "Глок" по-прежнему находился в плечевой кобуре, подмышкой. Дейл прикинул свои шансы выскользнуть из постирочной, пересечь большую комнату и проникнуть в гостиную, не разбудив при этом детектива, а затем убить его, прежде чем тот сумеет вытащить пистолет. Шансы были ничтожными. Но Дейл определенно хотел попробовать. И не испытывал ни малейшего сомнения. Он сделает все ради еще одной ночи с Сарой.
Пол первого этажа в доме у Линкольнов был сделан из пятнистого бетона с блестящим полиуретановым покрытием. Он был скользким, но, по крайней мере, не скрипел, как деревянный, и не стучал, как плиточный, если по нему идти в обуви. Но и полностью бесшумным он тоже не был. Дейл снял обувь и двинулся дальше на цыпочках, в одних носках. Сердце в груди бешено колотилось, ручка гвоздодера в левой руке стала скользкой от пота, как и рукоятка дайверского ножа с изогнутым, зазубренным лезвием в правой. Во рту пересохло, глаза слезились. Он пристально посмотрел на лицо детектива, приготовившись броситься к входной двери, если тот проснется, но понял, что ему это не удастся.