– Я – это ты, ты – это я, мы одно, надвое разделенное. Ты глуп, если еще не понял.
– Что ты сделала с девчонкой? – спросил я, подобравшись.
– Всё идёт так, как и должно. Она – это я, я – это она.
Мне вдруг больше всего на свете захотелось приложить тварь об пол, тем более, что девочкой лет 12 она не являлась. Страх куда-то ушёл, и на лице Регины отразилось подобие удивления.
– Она – это точно не ты, – услышал я себя, – а сам я лучше сдохну, чем стану тобой!
Существо расхохоталась смехом ведьмы, больной туберкулезом, а потом так же внезапно прекратило.
– Это можно, – сказало оно и резко прыгнуло, преодолев с десяток разделявших нас шагов.
Я успел выставить руки, но от неожиданности и той силы удара, что, наверное, успело развить по сути худощавое тело, я грохнулся на спину и приложился головой. Регина держала крепко, восседая на мне я пытаясь дотянуться пастью до лица. Зубы щелкали возле моего носа, всё ближе и ближе. Сил у неё было никак не меньше, чем у пары крепких мужиков, и когда она уже почти дотянулась, я почувствовал, что мир начал меркнуть. Мои уши прорезал вопль совершенно нечеловеческой ярости, и ещё успел ощутить боль, разодравшую шею.
Я проснулся. Не то, чтобы в холодном поту , но определенно сон был из разряда тех , которые не хочется досматривать.
"А сон ли это был?" – спросил я себя и похолодел. Вся та чертовщина, которая ознаменовала Регинин приход в мою жизнь, никак нормальной не являлась, даже для моей не очень обычной работы. Хотя, что гадать? Если ее отец на связи, всё можно выяснить одним звонком.
Я попробовал встать, к моему удивлению мне это удалось легко, как будто и не было моего вчерашнего овощного состояния. Было утро, было солнце и какое-то приподнятое настроение. Открылась дверь и вошла знакомая медсестра.
– Доброе утро, – сказала она, скептически оглядев меня, стоящего у кровати в больничной пижаме. – Как я понимаю, чувствуете вы себя сегодня лучше вчерашнего?
Я кивнул.
– Что-то даже похожее на хорошее настроение у меня внутри. И кстати, где моя одежда?
– Вам рано, – ответила она. – Сначала вас должны обследовать и убедиться в том, что вы действительно в порядке. Профессор займется вами лично, он будет через полтора часа.
"Ох уж эти мне врачи", – подумал я.
– Ну а телефон можно получить? – сказал я уже вслух.
– Конечно, сейчас принесу, – ответила она и вышла.
Да, нынешний человек слишком привык к подобного рода прибамбасам и тянется к ним при каждом удобном случае, но у меня, однако, повод был. Уж с кем – с кем , а с Настей связаться было нужно, так как она, как мне думалось, должна была сидеть на иголках.
Телефон высветил несколько ее пропущенных в первый же день, и я нажал вызов. Это, однако, не дало результата – трубку никто не брал, и тут волноваться уже начал я , всё ли с ней в порядке. Единственным рациональным решением был контакт. Войдя в него я понял, что просто загоняюсь, так как она была в сети минут 20 назад, а значит просто занята и перезвонит, как только освободится. В остальном сеть безмолвствовала. Пара потерявших меня собутыльников, пара лайков и в общем – всё. Немудрено, если друзья, в основном, обзавелись семьями и сидели по пещерам. Мелькнула мысль, что в этом возрасте уже половина друзей может пребывать в мире ином, а ты сидишь и ничего не знаешь, если, конечно, кто-то не запостит их фотку с черной лентой . Какая – то мракота.
За перемещением ползунка вниз я провёл всё время до того момента, как профессор вошел в мои "апартаменты."
– А, привет док! – махнул я ему рукой. – Как ваше ничего?
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.
– Как заново родился, если честно! Мне уже нереально надоела эта палата, – ответил я.
– Тогда вот твои вещи, – бросил он пакет мене на кровать, – надо ехать.
– Куда? – немного оторопев ответил я.
– К Арефьеву домой. Регина пропала.
***
Я сидел на пассажирском сидении и пил персиковый сок. Хотелось жрать, но профессор только покрутил у виска от такой идеи и сказал, что способы суицида есть куда более приятные, после чего и вручил мне пачку этого пойла. Всё же оно было лучше, чем ничего, я потихоньку его попивал и слушал всё произошедшее за последнее время. Как выяснилось, Арефьев не на шутку перепугался после массовой отключки в лаборатории, и понять как отца его было можно. На звонки не отвечал, но как было известно, на работе появлялся, а значит был здоров, жив и всего-навсего с полными штанами. Контора решила пока оставить его в покое, но сегодня он позвонил сам в состоянии, близком к психозу и орал, чтобы вернули ему дочь.