Серебряный месяц ровно светится среди россыпи жемчужных звёзд, море шелестит по гальке, резво плещется рыбёшка, ухает ночная птица, летучие мыши порхают над нашими головами как большие чёрные бабочки, под камышами, в корнях, зажигают удивительные огоньки светлячки.
Детей уводят спать. Я, в окружении друзей, Аскольда и Семёна, сижу на берегу, любуюсь ночью. Руки гудят, тело ноет, кончики пальцев кровоточат, не лёгкая тренировка, но удовлетворение полное. Семён хвастается своими успехами, с пяти метров он почти иногда попадал в сто сантиметровую мишень. Мы беззлобно посмеиваемся и рекомендуем ему вместо лука освоить дубину.
Не дождавшись нас, спустились Ладушка и Яна. Немного пожурив, усаживаются рядом и так же принимаются созерцать ночь. Здорово и спокойно.
Около часа говорим о всякой ерунде. Семён вспомнил несколько курьёзных и смешных случаев из своей врачебной практики. Я тоже загорелся после и выложил пару таких смешных историй, что Яна, взвизгнув, бросилась в ближайшие кусты, а Ладушка шутливо дала, мне по шее, так же заливается в хохоте. Аскольд же больше слушает, скребёт тощую бородёнку, посмеивается. Потом он плавно перевёл наши байки в более серьёзное русло и, в конце концов, мы говорим на злободневные темы.
— Народ под впечатлением от сегодняшних событий. Сокол, что оставил на твоём плече отметину виде короны, произвёл неизгладимое впечатление, толкуют, что это чуть ли не сам бог в виде птицы или, по крайней мере, его посланник. Это помогло нам сплотить людей. Хороший задел для укрепления власти. Но, время пройдёт, страсти утихнут, события этого дня потускнеют и найдутся шакалы, которые захотят всё порушить. Тенденции к этому есть. Я приглядываюсь к людям в нашем городе, есть опасные типы, явные и скрытные. Последние из них, более неугодны для нас. Они потихоньку прощупывают народ на предмет вшивости. Потенциальные единомышленники у них есть. Если мы проявим, хоть небольшую слабину, нам вцепятся в горло.
— Неужели всё так серьёзно? — тревожится моя жена.
— В полной мере, — кивает Аскольд.
— И, что они сделают? — тревожится Семён. В глазах колыхнулся страх.
— Убьют, — усмехается начальник безопасности.
— А, ты, что думаешь? — обращается ко мне Лада.
— Будем работать на опережение.
— Это как?
— В режиме военного времени, — мрачно усмехаюсь я.
— Пару человек на кол посадим, на долгое время будет мир и порядок, — с невозмутимым видом изрекает Аскольд.
— Ты шутишь? — недоверчиво улыбается моя жена.
Яна сидит посуровевшая, она как никто знает мужа, но никогда не вмешивается в его дела. Может не всё ей нравится, но она является прекрасным образцом жены для такого мужа как Аскольд.
— Я, так думаю, до этого дело не дойдёт. Но, в любом случае, всё станет решать начальник безопасности. Мешать не буду.
— Кстати, в городе небольшой инцидент произошёл, мужичонок один сковородку спёр у одной гражданки, считаю необходимым показательный процесс изобразить, — скребёт бородёнку Аскольд.
— Всего лишь сковородка, — фыркает Лада.
— В нашем состоянии это целое сокровище, как джип, — усмехается Аскольд. — Но даже дело не в этом, воровство необходимо пресечь в корне. Не то процесс пойдёт лавинообразно и уважения к власти не будет, а это крушение всего.
— На кол посадите? — пугается Семён.
Я прыскаю со смеху, а Аскольд остаётся серьёзным.
— Для первого раза, конечно, нет и для второго тоже, а вот в третий раз, очень может быть. Плетьми будем бить, не смертельно, но многие запомнят, — в голосе Аскольда звякает металл.
Ладушка с тревогой смотрит мне в глаза, но неожиданно на лице отражается решимость:- Ребята, в принципе, я с вами согласна. Давить их надо, гадов.
Наверное, она вспомнила, как с неё хулиганы срывали золотую цепочку с крестиком. Ещё в той жизни. Она часто вспоминала, как липкие, грязные руки шарили у неё на шее, а её будто парализовало от страха. Потом рванули цепочку, разрезав шею, после чего подонки спокойно ушли. А крестик упал под ноги. Она, после этого случая, полдня мылась под душем, что бы смыть всю скверну.
Мне стало весело, Аскольд подобрел лицом, Яна прижалась к его плечу, а Семён насупился, видно, демократические принципы сильно сидят в сознании. Он верит в перевоспитание и в уговоры не делать бяки. Что делать, у каждого в голове, свои тараканы, иногда, даже белые.
— Завтра пошлём экспедицию, один из учёных мужей предположил, что у нас есть все шансы изготовить цемент. Утверждает, что найдёт все химические компоненты для производства, а нас заставляет изготовить печь по его чертежам, — меняет тему разговора Аскольд.