Только пройдя через липкую грязь жизненных испытаний, Яша начал понимать, что свобода без дисциплины – это соблазн и разрушение, а дисциплина без свободы – мертва и унизительна. Это только сначала режим, навязанный за содеянное, отягощает душу. Человек противится дисциплине, но, привыкнув и найдя свое место, учится самоорганизовываться и не замечать режим. Он живет и думает о том, как сохранить данные ему от Бога дары и одолеть соблазны, как пройти путь к исцелению.
После таких горячих излияний, Алёна, как всякая умная женщина, соглашалась с Яшей. Но иногда возникали разногласия и споры. Алёна, с улыбкой рассматривая забритую Яшину голову и испещренное шрамами лицо, говорила: «Ты бандит, Яша, выйдешь – и примешься за старое». Возмущённый Яков доказывал, что это только оболочка, реакция несозревшей души на окружающий мир, результат её падений и разочарований.
Яша, от греха подальше, уходил к Ёлочке, кстати, близкой подруге Алены (это именно Ёлочка устроила её на работу). Яша, зайдя к ней в кабинет, сразу скороговоркой, наговаривал ей массу изысканных комплиментов. Пощекотав её женское самолюбие, он с интересом наблюдал, как Ёлочка начинала светиться от удовольствия. (Господа ловеласы и селадоны! Не забывайте, что трудящаяся женщина во время работы больше всего нуждается именно в ваших, ни к чему не обязывающих, комплиментах). Иногда Яша откровенно высмеивал её наивное планирование семьи и детей. Такого саркастического подрыва основ жизни Ёлочка не выдерживала и выталкивала смеющегося Яшу из кабинета. Не забывал Яша и Кэт осыпать едкими остротами за её снобистское умничанье. Женщины злились, а Яша уходил на поиски шоколада для своих милых коллег. Каждый день они работали вместе. Яков Григорьевич на удивление оказался прекрасным организатором. (Кстати, не пора ли нашему зачуханному «электорату» заменить этих полностью обанкротившихся бывших комсомольских шестерок, стоящих у «кормушки власти», на более честных и бескорыстных людей-бандитов?)
Летом всё-таки освободился многострадальный Батон. Стройку он почти закончил, вложив немало средств и денег на обустройство МСЧ, которая приобрела вид вполне современного госпиталя. Практически заново были сделаны процедурный кабинет, аптека, кабинет дежурного врача, зубной кабинет, коридор выложен белым кафелем. (есть, оказывается, и положительная сторона у так хулимой нами «гуманитарки»). Но оставались ещё, как всегда, небольшие недоделки. Новый Б.О.Р. поставил своего старшину. И строителей поставил своих (старых строителей убрали не потому, что плохо работали, а потому, что не стучали). Б.О.Ру была нужна информация о работе МСЧ (нашим несчастным служакам приходится постоянно доказывать, что они недаром едят государственный хлеб).
За оперативниками на МСЧ была трёхместная палата, и они всегда в неё своих людей ложили, или прятали от лагерных разборок. Причин было много. Яша называл их «нелегалами» и «беженцами». Эти «нелегалы» порой месяцами лежали там, по «оперативным соображениям», пока руководство решало, что с ними делать. Яше очень не нравился этот неблагонадёжный контингент. Мест для больных не хватает, а эти бычки валяются целыми днями на кроватях и пухнут от безделья.
Была ещё одна палата для VIP-персон. (Кстати, в Америке, откуда привезли нам это понятие, таких «очень важных персон» - не более десятка, а у нас каждый вздорный человечишко в клоунском колпаке и начищенных ботинках – уже VIP-персона). Те, кто имел монеты, могли лечь в МСЧ и просто не выходить в зону. С ними Яша конфликтовал постоянно.
Целый день лежат, играют в авторитетов и рассуждают о жизни. А по большому счёту, просто платят за собственное благополучие. Лезли решать какие-то лагерные вопросы, попытались установить на МСЧ свои порядки, прикрывались «воровской идеей». Яша давал им решительный отпор, дело почти доходило до драк. Яша всегда говорил этим баловням лагерной судьбы: «Идите в зону и там вжаривайте!» Словом, очень недолюбливал Яша эти «крутые яйца», играющие в крутую жизнь на больничных койках.
Вот и получалось – у оперов 3 места, у VIPовцев – 3 места, оставалось всего одиннадцать мест на немаленькую зону. Разговаривал Яша об этом с начальником, Пруссаком. Ему тоже не нравилось, что опера вылеживаются на МСЧ, но он оправдывался своим бессилием убрать их. Зато за VIP-персон был горой. Деньги, и всё сказано (что-то уж слишком глубоко склонился перед этим всесильным идолом наш легкомысленный и недальновидный народ, а когда очухается – будет уже поздно).
Но начальника тоже можно было понять. Материальное обеспечение было весьма скудным. На закупку лекарств выделялось только 60 тысяч. Врачи всячески выкручивались, стараясь вложиться в эту сумму. Только для ВИЧ- инфицированных приходилось закупать много дорогостоящих препаратов, а тем, кто пил терапию, необходимы были также и гепатопротекторы. В общем, крутились врачи, как могли и любой помощи были рады.
На МСЧ вели приём, лечили, резали, зашивали, а заведение-то не было даже лицензировано. Вот так просто и работали. А чтобы получить лицензию, санчасти необходимо соответствовать установленным нормам. Наезжали комиссии из управления по этому поводу. Одно время показатели 8-ки были самые лучшие, и она занимала первое место. Но когда Яков стал работать регистратором, он быстро распознал секреты ударников пенитенциарного труда. Отчёты фальсифицировались, а показатели ловко изменялис в нужном направлении. Колония должна быть на первом месте – такова была установка начальства, и сотрудники делали для этого всё. И получалось: хорошая колония в хорошем Государстве (не надо смеяться, господа скептики, разве бывают плохие колонии в хорошем государстве?)
Но после трагических событий, связанных с убийствами зэков, в колониях области многое скрывать стало не так просто. Проверяющие из управления даже ночью приезжали с проверками. Высматривали и выискивали административные недоработки. Наведывался прокурор, да не тот, что был закреплен за зоной и пел в унисон с администрацией. Приезжал другой. Поднимались все бумаги, просматривались все журналы, которые вёл Яша. Если вскрывалось 10 зэков, во всех трёх журналах должен был вписан каждый, кого зашивали и как. Яша, как ответственный человек, ценивший свою работу, беспокоился мало. У него всегда был полный порядок с документацией.
После каждой акции, проведенной зэками, в администрации начинался ажиотаж. Новый Б.О.Р. не только внедрил своих людей на МСЧ, но и, создавая видимость работы, надумал поставить новые дополнительные решётки. Никакой роли они не играли, а только создавали трудности в работе. Решёток на МСЧ и так хватало. Написали новые графики приёма. В общем, новая метла заметалась на МСЧ туда-сюда, поднимая никому не нужную пыль. Внедрялась куча явно дурацких нововведений. Медсанчасти оказывалось пристальное внимание и очевидно излишняя забота со стороны администрации. Причина всего этого была самая простая: нехватка информации у Б.О.Р.а, который не скрывал своего предвзятого отношения к МСЧ. Ему казалось, что через МСЧ движется всякий запрет: наркотики, телефоны и т.д., что там происходит нелегальный просмотр порнофильмов… Богатая фантазия была у местного Малюты!
Когда опера били Батона за мифический телефон, они надеялись, что Батон все им выложит за УДО. Ему ставили такие условия: если не отдашь телефон, никакого УДО не будет, поедешь в КИЧу (ШИЗО), а после ШИЗО – в другую колонию. Играли, мерзавцы, на самом святом для человека. А сколько денег и материалов за 2,5 года перевёл Батон в зону! Когда первоначально подсчитали все расходы, попросили 170 тысяч, но фактически ушло раза в два больше. И вот на этом играл коварный Б.О.Р. Выходило так, что Батона могут обмануть: деньги-то и материалы были уже в зоне. Батон как бы попадал в полную зависимость от администрации. Много нервов и крови потерял Батон, но так и не сказал ничего поднаторевшим в своем ремесле операм. А вот Б.О.Р. своё подозрительное отношение к МСЧ оставил. Скорее всего, он думал, что врачи и фельдшера носят в зону наркотики, а медсестры спят с зэками. Возможно, именно из-за этих своих досужих домыслов и начал Б.О.Р. тусовать персонал на МСЧ.