Свободного времени практически не было, но иногда вечерами Яша все же уходил или в отряд к пацанам, чтобы как-то отвлечься от душноватой больничной атмосферы, или в спортзал. КЭТ и Алёна запрещали ему ходить туда из-за больной ноги. «Спорт лучше всего снимает стресс» - доказывал им Яша. Но все таки вынужден был согласиться с их разумными доводами и (временно) перестал ходить в спортзал. До окончания лечения. Когда сильно уставал, уходил в зону, где ему везде были рады, его простой непосредственности и веселой находчивости.
Часто Яша ходил в нарядную, а всех работающих там 10 человек называл «тамплиерами» (самый богатый орден). Да и Гриб, его друг, до отъезда в другую зону там работал. И производственные вопросы требовали постоянного общения. Вся информация была у них в компьютерах: кто и где, на каком отряде находится, кто и когда приехал, куда кто уехал и т.п. Яша постоянно брал у них информацию, необходимую для работы. Трудились Тамплиеры неплохо и немало. Переводы зэков из отряда в отряд, разводы в промзону – всё было у них в руках. Ошибаться им было нельзя, так как и администрация всю информацию получала от них.
Они знали, что работая на МСЧ, Яша и весь его «орден» денег не получали. Яше и Узбеку они нашли ставки, чтобы хоть как-то оплачивалась их работа. Яша по бумагам числился в столовой и оттуда получал деньги. Оформлен был на полставки – 2500 рублей, со всеми вычетами выходило 500 рублей (ну, и на этом спасибо!). Узбеку нашли полставки в промзоне.
Ставили на работу и вели бухгалтерию именно они, тамплиеры-нарядчики. Ну, а работники МСЧ, соответственно, лечили их без очереди, в любое время могли достать (неофициальными способами) нужное лекарство, мазь, любую справку. Скрытно (в обход администрации), не говоря никому, взаимно помогали друг другу. Начальство скорей себе ноги и головы переломало бы, чем сумело выявить эту подзаконную деятельность. И так по всему лагерю. Швейники обшивали работников МСЧ без очереди. И действительно, служители «красного Креста» должны выглядеть более чем достойно, тем более, что каждый день общаются с администрацией (и с женщинами).Со столовой так же свои отношения.Глубокозаконспирированный подводный мир крепко связывал казалось бы разделенных колючими заборами зэков в единое целое. Все страдали и все понимая старались поддержать друг друга. А, приходя к тамплиерам, смотрели видеоклипы через компьютер, пили чай, обсуждали разные совместные ходы, хохотали над тупоголовыми оленями – операми, тщетно ловившими нарушителей, когда у них под носом Госпитальеры, Тамплиеры и другие масонские ложи ловко обделывают свои тёмные делишки.
Там, в нарядной, из-за её расположения в самом отдаленном глухом углу лагеря, любили собираться «свои» люди, те, кто думает головой, а не жопой. Обсуждали актуальные проблемы и всегда находили единое общее решение. Все зависели друг о друга и знали кто есть кто. Уважали и ценили свою общность. Да, это особый мир, пусть даже и преступный, но, возможно, он более живой и настоящий, чем ваша унылая реальность, господа вольняшки!
В КИЧе произошла драка между двумя авторитетами, посаженными в одну камеру. Возможно, посадили их вместе намеренно, именно из-за разности их характеров. Администрации выгодно, чтобы зэки направляли свои силы на стычки друг с другом, а не на борьбу с произволом. Расчет оказался верным. Они, сколько могли, терпели друг друга, но… камерная система. Кто сидел, тот знает. Когда годами сидишь в камере сопротивляясь режиму и борясь с ним, нервы напряжены до предела. Оба авторитета очень много сделали для того, чтобы добиться послаблений в лагерном режиме. Проводили совместные акции, вскрывались, загоняли иголки под кожу. А сколько раз их били! Человеческий организм устаёт, и долго сидеть вместе Сагит и Одноглазый не смогли.
Повод для драки был пустяшный, но драка жестокая. Взаимных побоев нанесено было множество (умысел администрации в раздроблении арестантского единства удался). Сначала их разбросали по разным камерам, а затем Сагита перевели на МСЧ.
Яша и Сагит знали друг друга хорошо. Во-первых, земляки, знакомые по преступной деятельности на воле, во-вторых, до этого уже отбывали вместе в другом лагере. В общем, знакомы давно, не дружили, но относились друг к другу с уважением. И закрывал их вместе один и тот же отдел милиции, правда, за разные дела. И в СИЗО на одном воронке приехали и в карантине вместе парились, в разных камерах, но списывались постоянно, по налаженным маршрутам. Сначала разъехались в разные лагеря, а потом, когда стали заходников свозить, они и встретились в этом лагере. Сроку у Сагита было немного – 2 года 6 месяцев, но он был тверд в своих черных воровских убеждениях. 1,5 года Сагит провел под крышей ШИЗО, и когда он с СУСа другого лагеря приехал в этот, его сразу с этапа закрыли в КИЧу. Так что лагерный режим испытал он на собственной шкуре.
Начала борьбу с режимными лагерными наворотами небольшая горстка пацанов. Яша, и сам отсидевший в ШИЗО не один раз, прекрасно знал, что такое каждый день скрипеть зубами под дубинками и слушать «Рамштайн». И надо пройти и выдержать ежедневную ломку. Конечно, отсидело в ШИЗО много народу, но истинно идейных – постоянный контингент – было человек 10. Потом эту строптивую прослойку развезли на ЕПКТ, областной БУР, дурдом доламывать дальше. Но именно эта немногочисленная группа борцов изменила ход событий в лагере. Вся область горя вдоволь хапанула: кого убили, кто до сих пор скрывается. Но многолетняя борьба в застенках с государственной полицейской машиной продолжается.
Сидел Сагит по оперативным соображениям в маломестной палате под камерами, лечился, а может быть его КИЧи убрали, чтобы прокурорские работники не видели побоев. Каждый вечер Яша заходил к Сагиту: пили чай, курили сигареты, кормил его какой-нибудь нормальной едой. Любопытный Яша расспрашивал его, а тот рассказывал, что происходило в российский гестаповских застенках, как проходит ломка тех, кто идёт в разрез с администрацией.
Когда их привезли по этапу из другого лагеря и, видимо в профилактических целях, очень крепко избили, они потребовали прокурора. (такое законодательное право есть). И вот, зам. начальника по режимной работе Козлов, здоровенный детина, переодевшись в прокурорскую форму, с наглой рожей ходил по камерам и выслушивал жалобы избитых (новоприбывшие зэки ещё не знали кто он такой). Результаты таких «прокурорских проверок» вполне предсказуемы.
Зэки испробовали все методы для убеждения администрации в необходимости диалога, но бесполезно (иногда кажется, что проще башкой бетонную стену проломить, чем достучаться до нашего слепоглухого начальства).
ШИЗО, да и вся зона – это круглосуточно работающее предприятие по производству физических и нравственных калек (в обеих противоборствующих партиях).
Все камеры находятся под видеонаблюдением, по подъему с утра зэк должен стоять в специально очерченном квадрате 30х30 см. и петь перед камерой гимн. Тех, кто не исполнял это художественное произведение, жестоко избивали с изрядной долей всяческих унижений и оскорблений. После проверки – раздевание до гола и приседания. Руки на затылке, считает зэк сам, пока не наскучит надзирателям. Потом до обеда прослушивание диких песнопений «Рамштайна». Все передвижения под увесистые пинки «воспитателей». После обеда и после ужина до вечерней проверки – опять изнуряющий музыкальный марафон. Перед отбоем – снова обязательный стриптиз… И так каждый день. А если ГБР (всеобщий шмон) заходил в ШИЗО, глумление над зэками вообще становилось беспредельным (со смертниками на особом режиме не обращались так, как на общем режиме 8-ки). Все поставлено было на ломке психике.
Увы, некому сейчас рассказать (для сравнения), как издевались немцы над нашими военнопленными в концлагерях. Но в ШИЗО русские над русскими хорошо изгаляются, прививая последним любовь к Родине! (Или ненависть?). Много ходило на зоне просто диких историй о «работе» таких внутрелагерных учреждений.