— Каждый ищет добычу на свой вкус, — промурлыкал невидимка, — Мне ни к чему ни золото, ни ром, а вот логические парадоксы — это ни с чем не сравнимое блаженство. Вы даже не представляете, до чего это прекрасно — распарывать аккуратную диалектическую ткань шов за швом, обходя предикаты и булевы ловушки, изящно нарушать элиминацию кванторов, насмехаясь над формальной семантикой…
— Твое самодовольство делается невыносимым, Малефакс. Мы в воздушном пространстве Унии! В любой момент на горизонте могут показаться готландские канонерки! Это значит, что придется поднимать все, способное держать ветер, включая половые тряпки, и нестись прочь как перепуганная стерлядь! А я могу остаться без корабельного гомункула! Кто, по-твоему, будет ставить паруса? А следить за курсом? Чертов парадокс вырубит тебя на пару дней!
Тренчу показалось, что бесплотный голос вздохнул с укоризной.
— Я думаю, я заслужил немного отдыха, капитанесса. В конце концов, я три дня вел корабль и рассчитал идеальный курс. И, насколько я могу судить по колебаниям магического эфира, воздушное пространство вокруг нас пусто на протяжении двухста миль. Так что я вправе немного отдохнуть. Вы даже не представляете, к каким последствиям в теореме Блоха приводит невинное изменение одномерной решетки ионов… Прекрасный парадокс, почти изящный в своем минимализме. И теперь я собираюсь вплотную им заняться. Это томительное предвкушение…
— Кто-то должен держать курс!
Невидимка фыркнул.
— Мы уже вышли на Ленивую Одду, это самый спокойный ветер во всем Готланде. Он выведет нас за пределы воздушного пространства Унии за каких-нибудь восемнадцать часов. Нет причин для беспокойства.
— Вызови. Сюда. Габерона. Конец связи.
В капитанской каюте воцарилась тишина. Алая Шельма еще некоторое время тяжело дышала, ее пальцы сжимались и разжимались.
— Когда-нибудь я найду того торговца, который продал нам корабельного гомункула и вытрясу из него душу. Мне следовало догадаться, что в его дешевизне кроется какой-то подвох.
Тренч попытался сочувственно кивнуть. У него это даже отчасти получилось, несмотря на онемевшую шею.
— Он…
— «Малефакс». Наш гомункул. Хранитель этого корабля, его бессменный штурман, связной и наблюдатель, а еще беззастенчивый манипулятор, сплетник и источник многочисленных проблем. Наверно, тебе стоит начать привыкать к нему, раз уж ты тут надолго.
Тренч неуверенно кивнул, пытаясь усвоить эту информацию, но, должно быть, вид у него был озадаченный, потому что капитанесса усмехнулась.
— Не знаешь, что такое гомункул?
— Знаю, — буркнул Тренч, — Это такое… ну, магическое…
Он неопределенно пошевелил пятерней, словно рыба плавником. Этот жест почему-то рассмешил Алую Шельму.
— Ну конечно, следовало догадаться. Откуда у вас на Рейнланде гомункулы!
Прозвучало обидно, но заступаться за честь родного острова Тренч предусмотрительно не стал. Во-первых, его собственная судьба все еще висела на волоске, проверять прочность которого ему не хотелось. Во-вторых, на Рейнланде и верно не было гомункулов. Он только слышал про них, и то краем уха, в глубине души полагая росказнями безбожно врущих небоходов. Ну кто поверит, что паруса на корабле могут сами собой подниматься или что можно передавать голос на десятки миль без помощи гелиографа, причем так, словно говорящий стоит возле тебя?.. Врали, тут и думать нечего. Но Тренч все-таки из осторожности бросил украдкой взгляд за спину — не притаился ли там коварный невидимка, замышляя какую-то пакость…
— Можешь не крутить головой, — Алая Шельма коротким движением отправила в рот пластинку мятной тянучки, — Ты его не увидишь, даже если будешь нести бессменную вахту. «Малефакс» бесплотен, как и все гомункулы. Его нельзя пощупать, у него нет тела. Впрочем, иногда его присутствие ощущается, но очень смазанно — вроде ощущения легкого сквозняка в отсеке…
— Он… не человек?
Алая Шельма устало вздохнула.
— Он — сложно устроенный комок чар, раз уж речь зашла о его природе. Созданное лучшими ведьмами существо, способное взаимодействовать с несложными чарами в окружающем магическом поле.
— А ваш корабль…
— Совершенно верно, — его догадливость была вознаграждена одобрительной капитанской улыбкой, — «Вобла», как и любой корабль, как раз и представляет собой высокоинтенсивное магическое поле, ведь каждый дюйм ее поверхности пропитан чарами. Вот почему у «Малефакса» есть власть над «Воблой», пусть и небезраздельная. Он — что-то вроде приказчика в лавке.