— Вверх! — отрывисто приказала она, — Уводи нас отсюда!
Швертбот стал нехотя набирать высоту. Для лодки столь почтенного возраста он двигался не так уж медленно, но Габерон все равно чертыхался под нос, тщетно ворочая гиком в попытке поймать нужный ветер.
— Такое ощущение, что от это дряни спасаются бегством даже ветра… Ну-ка держитесь, сейчас нас тряхнет.
И их тряхнуло. Испуганно завизжала вцепившаяся в Габерона Шму. Охнула Корди. Что-то забормотал Тренч. Швертбот вдруг швырнуло вверх с такой силой, что они чуть не вылетели из него, потом резко поволокло в сторону, прямиком сквозь бесформенные клочья черных облаков. Пытаясь выровнять лодку, Габерон сместился далеко в сторону, так что перегнулся за борт, паруса тревожно затрещали, едва выдерживая напор ветра.
— Чертов стаксель… Нам задувает с под-ветра, снижает тягу… Только бы не перевернуться…
Ринриетта ощутила, как внутренности превращаются в замороженных моллюсков со сплетенными щупальцами. Даже в спокойном небе она боялась садиться в одну шлюпку с Габероном, теперь же, когда они неслись на острие магической бури, посреди грохочущего, затянутым черным и багровым, небесного океана…
Она больше не видела ни «Аргеста», ни Ройал-Оука. Все это осталось где-то внизу и почти мгновенно пропало из виду, скрытое густеющими грязно-черными облаками.
— Мы ведь успеем? — едва слышно, сквозь ветер, крикнул Тренч.
Габерон поморщился.
— Ветер как будто играет на нашей стороне. Если эта штука задержится, можем поймать хороший поток и уйти туда, где она нас не отыщет. Кто-нибудь, оттащите капитанессу к подветренному борту, ее зеленое лицо мешает мне сосредоточиться на управлении.
Ринриетта попыталась его оборвать, но почувствовала, что не в силах даже открыть рта, ужасной болтанкой все органы внутри ее тела поменялись местами и, кажется, спорили за право первыми выскочить наружу.
— Спокойно, капитанесса, сэр. Сейчас должно стать помягче.
Он не солгал. Спустя несколько минут безумной тряски, во время которой швертбот швыряло из стороны в сторону, а его киль дребезжал от напряжения, небо вокруг них начало светлеть. Это был хороший знак. Ринриетта смогла перевести дух и выглянуть за борт. Ее все еще отчаянно мутило, но с каждым футом, который пролегал между ней и «Аргестом» дышать было все легче.
— Почти выбрались, — от улыбки Габерона Шму сама едва не свалилась за борт, однако на прочих эта улыбка подействовала вполне успокаивающе — она говорила о том, что самое страшное осталось позади, — И я что-то не слышу слов благодарности. Надеюсь, это не из-за того, что у вас заняты рты?
— Самовлюбленный минтай… Ух… — Ринриетта заставила себя выпустить из онемевших пальцев планшир, — Хоть что-то в мире остается неизменным. Ты все еще худший рулевой в небесном океане!
Габерон изобразил обиженную гримасу.
— Будет вам, капитанесса, сэр. Признайтесь, что скучали по мне.
— Не больше, чем по воздушной болезни, — проворчала Ринриетта, отворачиваясь, — Можешь не верить, но три недели без твоего общества я буду вспоминать как самое приятное время за всю свою жизнь.
— Серьезно? — ухмыльнулся канонир, — Бесконечные прогулки в одиночестве? Болтовню припудренных дураков? Чтение свода законов?
Его улыбка немного поблекла, когда Ринриетта вперила в него тяжелый капитанский взгляд.
— Что ты сказал?
Габерон и сам понял, что сказал что-то не то, слишком уж с преувеличенным старанием он схватился за румпель.
— Не сердитесь на него, капитанесса, — кашлянул Тренч, — Габби горазд болтать. Он вовсе не имел в виду, что…
— Прогулки по городу? Болтовня? Чтение законов? Откуда бы ему знать про это? Ведь вы четверо сидели в самом глубоком каземате острова! Вы даже не знали, что я стала королевским законником!
Корди ойкнула и стала разглядывать облака, которые до того не казались ей особо интересными. Шму примерзла к банке, тщетно пытаясь отвести взгляд. И чем дольше Ринриетта смотрела на Паточную Банду, тем сильнее чувствовала желание вытащить так и не пригодившийся пистолет.
— «Малефакс».
— Да, преле…
— Они все знают, да?
— О, я не могу утверждать этого наве…
— Потому что ты все им рассказал.
— Возможно, я не…
— Потому что ты втайне от меня поддерживал с ними связь. Потому что в самом начале взломал чертового тюремного гомункула. Потому что… — Ринриетте пришлось сделать передышку, а когда она вновь смогла открыть рот, злость успела немного улечься, — Ах вы хитрые горбуши! Вы чуть не сгнили в каледонийской тюрьме, но даже не подали мне знака! Отчего, хотела бы я знать?