ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ГОСПОДИН КАНОНИР
«Если по пробуждению вы обнаружили, что ваше лицо имеет
нездоровый вид, кожа бледна, а поры ее расширены, не
пренебрегайте народными рецептами. Прикажите слуге или
смешайте сами два пуассона сельтерской воды, половину сетье
крепкого «Франш-Коте», чьи плоды выращены не ниже семи
тысяч футов, щепотку асафетиды, дольку лимона и чайную
ложку осетровой икры. После чего добавьте колотого льда и
долейте доверху хорошим выдержанным коньяком. Эта
чертова смесь никак не скажется на вашей коже, но, проглотив
ее, вы, по крайней мере, доживете до завтрака»
…глаза у нее были огромные, из тех, что кажутся бездонными. В таких глазах может утонуть фрегат в полной парусной оснастке, враз уйти на двадцать тысяч футов в непроглядную голубую зыбь. Волосы — роскошные, густые, цвета темного эля, что подают только в трактирах на Вангуарде, и теперь эти волосы, точно мягкие водоросли, щекотали ему шею.
— Не слишком ли долго тебя носило по ветрам, пират? — спросила она вкрадчиво, очаровательно прикусив губу, — Может, пора бы пришвартоваться? У меня на примете как раз есть одна уютная тихая гавань… Хочешь ли бросить там якорь?
— Считай, что мой якорь в твоих руках, дорогуша.
Он потянулся к ней, пытаясь одновременно сорвать рубашку. Непростая задача, когда руки заняты вплоть до последнего пальца, а зубы стучат от сдерживаемой страсти. Неудивительно, что она легко выпорхнула из его объятий, шутливо хлопнув прохладной ладошкой по щеке.
— Ах ты дурачок!.. Правильно про вас, пиратов, говорят, вы все немного того…
— Истинную правду говорят, — забормотал он, сам не понимая, что несет и пытаясь задержать ее, но его собственные руки, обычно сильные и уверенные, сделались непослушными, слабыми, точно двигались в плотной воде, — Еще один поцелуй, моя прекрасная госпожа! Одарите старого пирата еще одним поцелуем и, клянусь, отныне все ветра в этом небе для меня будут виться вокруг вас…
Ему удалось схватить ее за плечи и притянуть к себе. Коснуться на упоительно-долгое мгновение мягкой кожи. К его изумлению она вдруг взвизгнула и вырвалась с неожиданной для столь хрупкой девушки силой:
— Идиот! Что это ты такое творишь, селедочная душа?
Он растерялся еще больше.
— Я… Но ведь… Как бы…
Ее прекрасные губки надулись от возмущения.
— Болван неотесанный! Чего ты ко мне-то лезешь? Икра вон, в ведре под трюмо! И лучше бы тебе заняться ею побыстрее, вместо того чтоб заниматься чем-то подобным!.. Извращенец! Я знала, что у пиратов вроде тебя нравы те еще, но чтоб так…
— Какая икра? — только и выдавил он, чувствуя себя необычайно глупо в полуголом состоянии и не зная, куда деть руки, — Какое ведро?
Она лишь устало закатила глаза.
— И почему со мной всегда так? Только встретится подходящий парень, как окажется извращенцем! Мама мне еще когда говорила — не связывайся с такими…
Только тут он сообразил опустить взгляд чуть ниже приятных выпуклостей на ее платье и беззвучно охнул: вместо стройных девичьих ног от талии начинался рыбий хвост. Большой рыбий хвост, украшенный кокетливыми плавниками с розовым отливом и изумрудной, под цвет глаз, чешуей. Он вздрогнул, рефлекторно подался назад, открыл рот, чтоб что-то сказать, но…