- Да, у нас вакантно место посудомойки. Но, ты уверена, что хочешь этим заниматься? Ты же вроде на журналиста училась, – сомнение в ее голосе мне было вполне понятно.
- Знаете, статьями сыт не будешь. А у меня ребенок, растить его одной непросто.
- Ребенок? – удивилась Нина Александровна. – Я думала, что ты еще в колонии…Разве там можно рожать?
Я хмыкнула. Теперь понятно, почему она так на меня смотрит. Город у нас маленький, а моя история в свое время облетела все местные СМИ. Думаю, что моей физиономией с газетных полос можно было бы заклеить все дыры в окнах этого сада.
- Нина Александровна, не смотрите на меня так, я не сбежала, меня выпустили. Амнистия. И теперь я дома, и мне нужна работа.
- Как ты нашла нас?
Я лишь пожала плечами.
- Мой сын ходит в ваш сад.
- Разве? Что-то не припомню…-засомневалась она, щурясь.
- Гранов Никита. У него фамилия отца.
- Ах вот оно как. А я все думаю, нет у нас детей с твоей фамилией...
Я не стала открывать ей страшную тайну, что незадолго до смерти Макса тоже успела сменить фамилию. Официально я теперь была Гранова, хоть по паспорту все еще числилась девицей незамужней. Вступала в брак я в Лас-Вегасе, так что здесь мои документы не были запачканы штампами. Впрочем, мне это было безразлично.
- Значит, Никита твой сын. Хороший мальчик, иногда хулиганит, конечно, но в меру. Только на тебя совсем не похож, – заметила женщина, вздохнув. Потом пристальнее в меня вгляделась и добавила: - Разве что глаза твои.
А я подивилась тому, что ее феноменальная память на лица до сих пор при ней. Помнится, в школе она с первого взгляда запоминала своих учеников. А тут вспомнила и моего ребенка, да еще и цвет его глаз. Занятная женщина.
- Абсолютно верно. Но давайте вернемся к работе, если вы не против, конечно.
Она кивнула.
- Работа не хитрая, но не самая легкая. Накрыть на стол перед едой, после детей помыть посуду, помочь нянечке иногда, пока она полы моет. Хотя в такое время все обычно на прогулке, но она уже в годах, ей нужен помощник.
- Мне подходит.
Она задумалась. Какое-то время вертела ручку в руках, после чего подняла на меня карие глаза.
- Официально я не могу тебя принять. Человек со статьей не может работать с детьми, думаю, ты и сама это знаешь.
- Знаю. Но мне ни к чему официально. Лишь бы работа была, за которую платят.
- Понятно.
Минут пять она размышляла, поглядывая на меня периодически. Снова вертела в руках ручку, потом смотрела в окно. Я ее не торопила, понимая, что она взвешивает мои светлые и темные делишки. И я очень надеялась, что светлая сторона возьмет верх.
- Не смотря на твое прошлое, я готова дать тебе шанс, – наконец, произнесла она. – В конце концов, оступиться может каждый. В школьные годы ты всегда была хорошей ученицей, ответственной. Очень надеюсь, что работать будешь так же добросовестно.
- Иначе и быть не может. Вы же меня знаете, – отозвалась я, воодушевившись ее ответом.
- Испытательный срок - месяц. Продержишься, возьму тебя в штат. И пока особо не распространяйся, что работаешь у нас. Родители, они, знаешь ли, бывают тоже весьма странные. А твое дело весь город обсуждал.
- Я понимаю.
- Хотя, тебя теперь, если честно, сложно узнать. Будем надеяться, что обойдется без скандала. Иначе, нам придется попрощаться, – закончила свою речь Нина Александровна.
- Когда приступать?
Тут в дверь заглянула незнакомая молодая девушка в очках.
- Нина Александровна, там в накладной не сходится. Посмотрите?
Она кивнула и споро поднялась.
- Входи, Наташа, – и повернулась ко мне. Я тоже встала. – Приступать можешь с понедельника. Рабочий день начинается в восемь. Прошу не опаздывать.
Я улыбнулась.
- Я же вожу Никиту к вам. Не волнуйтесь.
- Тогда до встречи.
Я попрощалась и покинула бывшую учительницу и нынешнюю работодательницу. Кажется, жизнь начинала налаживаться. На улице подумала, и решила забрать сына пораньше. Как раз и тихий час закончился. Вернулась в группу, подождала, пока детей накормят полдником, помогла сыну собраться, и мы отправились домой. Погода стояла чудесная, Кит попросился погулять, я была совсем не против.