Выбрать главу

Борунь Кшиштоф

Восьмой круг ада

Кшиштоф Борунь

Восьмой круг ада

Так говоря, на новый свод взошли мы,

Над следующим рвом, и, будь светлей,

Нам были бы до самой глуби зримы

Последняя обитель Злых Щелей

И вся ее бесчисленные братья...

Данте Алигьери, "Божественная комедия",

"Ад", песнь XXIX

ПРОЛОГ

Лета господня 1593 богобоязннные жители Копдовихта тяжкому испытанию подвергнуты были. Зима в том году выдалась на удивление мягкая, уже на Трех Королей лужайки покрылись свежей зеленью, а на Обручение Пресвятой Девы солнце припекало словно в день Тела Господня. Говорили также, что сразу после Воскресения Христова птицы стаями бор Опатовский, позже Чертовым называемый, покидали, и был то первый знак, что некое зло там творилось.

Когда же свет, необычайный и красный, аки зарево пожара, над лесом появился, никто не отважился к бору оному подступить. Токмо один смельчак сыскался, и был то лекарь и алхимик Матсус Рылюс. Именно он на другой же день после того, как свет оный появился, к бору поспешил, дабы, как позже на пытках признал, верноподданнический поклон посланникам ада учинить. Но о мэтре Матеусе давно уже по углам шептались, будто был он со дьяволом в сговоре и токмо благодаря заступничеству пресветлого бургграфа, коему свинец в золото преобразить обещал, ранее на костре спален не был.

Однако же когда, несмотря на молитвы неустанные и звон колокольный, дьявол бор Опатовский покинуть не пожелал и даже, обнаглев, образ огромного, аки глава воловья, паука приняв, мирных жителей ночью, а то и днем наведывать почал, бургграф дале оттягивать не мог и Его Святейшеству Епископу вместе со отцами духовными свиток со просьбою о заступничестве выслать соизволил. Незамедля явился в Кондовихт отец Модестус, один из знаменитейших инквизиторов графства, коий не одного черта изгнал и множество ведьм, чародеев и еретиков на костер очищающий отправил. И теперь, выслушав свидетелей посещений дьявольских, а вечером собственными очами свет над бором Опатовским узрев, всю ночь в ревностной молитве, крестом пред алтарем собора Святого Иосифа лежа, провел, а наутро приказал оного мэтра Матеуса изловить и пред очи свои доставить.

Мэтр Матеус пытался вначале с отцом инквизитором в диспут вступить, отрицая, что в сговоре с сатаной был, однако же признал, что к бору Опатовскому хаживал и там преогромный и светящийся гриб, из земли выросший, видел и, тревогой охваченный, ушел. Дьявольские пауки копошились вкруг гриба оного, по воздуху, аки осы, летая, но ни один на лекаря внимания не обратил и кривды какой-либо протекции оному не оказал. И посему он, лекарь, еретически утверждал, якобы то не посланцы ада, а токмо неизвестные оку человеческому творения Природы. Однако же отец Модестус на эти хитроумные выверты внимания не обратил, а, наоборот, ясно указал, что Матеус Рылюс со дьяволами, несомненно, стакнулся, ибо иначе они не выпустили бы оного из Опатовского бора.

Признав тогда, что мэтр Матеус достаточно доказательств супротив себя нагромоздил, инквизитор Мюнх еще раз принялся его по-отцовски увещевать и просить, дабы тот в своих сговорах с дьяволом признался, иных сообщников либо же сообщниц черта назвал и бога о милосердии молил. Поелику же и это не помогло - с тяжким сердцем согласие на пытки дать вынужден был. Мэтр Матеус вину свою на муках признал, однако же сотоварищей либо сотоварок не назвал. Когда же пред судом предстал, начал запираться, еретические мысли возглашать и дьяволов оборонять так, что трибунал святой не мог иного приговора вынести, как только спалить его живьем и пепел по дорогам развеять.

Когда мэтр Матеус уже на плацу базарном у столба встал и палач огонь подложил, налетели оные дьявольские пауки из-за леса и, видно, хотели своего куманька вызволить, ибо долго над плацем кружили. Люд собравшийся, стража градская и даже сам бургграф со супругою в панику впали, в соборе Святого Иосифа укрылись, и токмо бесстрашный отец Модестус крестом святым чертей отгонял дотоле, доколе лишь пепел от Матеуса Рылюса остался, а дьявольские кумовья обратно в бор улетели.

В то время весь вечер и всю ночь в колокола звонили и во всех церквах народ господа бога нашего молил дать ему победу над сатаной, а когда начало светать, двинулась к бору Опатовскому процессия. Вел ее отец инквизитор в сопровождении приора, всех отцов и братьев ордена. И чем глубже в бор заходили, тем больший всех страх охватывал, однако же большинство дошло до поляны, о коей Рылюс суду говорил. И истинно, не покривил душой чернокнижник: стоял там оный гриб дьявольский, из земли как бы выросший. Отец Модестус наказал всем остановиться, а сам токмо со крестом и кропильницею смело на поляну вышел, знак святой муки господней к оному чертову диву обратил и, восклицая "Изыди", черта изгонять почал.

Страх охватил верующих, ибо разверзлось чрево гриба оного и вылетели оттуда два дьявольских паука и к отцу инквизитору по воздуху устремились. Тут страх всех зело сильный обуял, что черти отца Модестуса на части раздерут, однако же устоял святой отец и даже начал продвигаться шаг за шагом исчадиям ада насупротив, литанию громко возглашая, и дьяволы не токмо не могли его испугать, но и сами понемногу к оному чреву разверстому заотступали. Отец инквизитор шел за ними и был уже почти на расстоянии броска камня от дива адского, когда из-под гриба выползла туча бурая, огромная и отца Модестуса охватила.

Кинулись верующие бежать. Никто никого не удерживал, такой страх людей обуял. Да и не диво, ибо тут же вихрь адский в лес ударил, а потом разнесся далеко сначала свист дикий, а за ним грохот непрестанный, словно бы сто громов ударило в поляну дьявольскую.

Ни один из бегущих обернуться не посмел, но те, кто в городке остался, видели, как в оный момент над бором огромное растущее облако вознеслось и в небесах исчезло, оставляя только длинную светлую полосу, видимую еще в полдень, когда звонили к обедне.

Отец же Модестус не вернулся. Сначала говорили, что сам Люцифер завлек инквизитора в ад, но отец епископ заверил, что, видно, святой муж после изгнания им чертей был в награду живым на небо вознесен.

Лишь спустя много лет первые свидетели отважились в Опатовский бор углубиться и к адской поляне приблизиться.

Единственным следом дьявольского посещения остался там неглубокий, но длинный ров, лесным молодняком поросший.

1

День был теплый и солнечный. Прозрачная вуаль тумана, покрывавшая утром горы, уже совсем рассеялась, и только на самых высоких пиках Карконоши висели в воздухе одинокие облака, похожие на хлопья ваты. От обсыхающего после вчерашней грозы леса шел аромат влажной хвои.

Стеф Микша поставил селектон в траву и, присев на замшелый камень, разложил карту. Поиски, которые он вел с самого рассвета, не дали результатов, хотя он тщательно прочесал весь район, очерченный радарными засечками. Вероятно, в замеры вкралась ошибка.

Микша как раз вычерчивал на карте новые границы поиска, когда шелест листьев и хруст ветвей привлек его внимание.

В первый момент метеоритолог подумал, что у него за спиной пробирается какой-то зверь. Он встал, оглянулся, потом сделал несколько шагов к ближайшим зарослям и остановился.

Из кустов глядели два человеческих глаза.

- Эгей! - окликнул Микша, немного удивленный неожиданной встречей.

Ветки снова зашумели, и перед Микшей появилась странная фигура с волосами, спадающими на плечи, и давно не стриженной темной бородой. На мужчине была длинная, почти касавшаяся земли, одежда, черный плащ. Широкий, сползший с головы капюшон, толстый шнур, опоясывавший одежду, и сандалии на босу ногу дополняли этот необычный наряд.

"А этот еще откуда взялся?" - подумал метеоритолог. Объяснение удивительного маскарада, по его мнению, могло быть только одно: где-то поблизости снимали костюмированный телефильм. Ему тут же пришло в голову, что среди участников съемочной группы могут оказаться случайные свидетели полета болида и они помогут ему более точно определить место падения метеорита. Поэтому, не откладывая дела в долгий ящик, он тут же приступил к "допросу".