— Мне кажется, у тебя не настолько ценная голова.
— Всё верно. Тебе кажется.
— Твоё самомнение готовили на десятерых, а досталось тебе одному.
Но, усмехнувшись, я прошла на кухню, открыла холодильник и одобрительно кивнула. Прекрасно. Он забит всем необходимым и даже больше. В контейнерах нашла приготовленную еду. Порывшись в шкафах, быстро обнаружила всё, что нужно. Разогрела пищу и приготовила стол.
Глеб тут же зашёл с бутылкой вина́ в руках. О как!
— Неужто ты думаешь, что я непременно останусь обеспечивать тебе ласку с завтраком?
— Конечно, — разлил бордовую жидкость по бокалам.
— С чего бы?
— Я знаю, что у тебя доброе сердце. И оно тебе не позволит оставить меня на произвол последствий неприятного случая. Просто ты не умеешь показывать искренних чувств.
Поставив передо мной бокал, он вдумчиво посмотрел на меня необыкновенными глазами цвета маренго, пытаясь прочитать и понять. Они меня расслабили и загипнотизировали, в то же время взбудоражили, вызвав тахикардию и нехватку воздуха. Переизбыток эмоций рядом с ним лишил меня главного преимущества — контроля ситуации. И впервые мне хотелось и уйти, и остаться. Несвойственная мне нерешительность. Я всегда знала, чего я хочу и что я должна делать. А если нет, то очень быстро принимала решения. Но не сейчас…
Что за нелепость, вообще, происходит? Что за дебильное состояние? Похоже на ВСД.
Встала и налила в чашку свежезаваренный мной зелёный чай, давая время себе услышать его слова.
— Или боишься? — почувствовала всей кожей его громкоговорящий взгляд.
— Боюсь? Чего? — переспросила я, вспоминая предыдущую фразу.
Ах, да! Я не показываю своё доброе сердце. Интересно, где мои концентрация и выдержка?
— Это ты мне скажи, чего ты боишься? — не двинувшись с места, вкрадчиво спросил он.
Глава 12
— Интересно, чуть больше часа назад ты мне говорил, что я ничего не боюсь.
Взяла глубокую миску и налила воды в неё. Поставила на пол. Царь тут же подошёл к ней и принялся жадно пить. Я понимала, что хозяину дома это вовсе может и не понравится. Но мне плевать. Моя собака после активной вечерней прогулки всегда хочет пить. Вернулась за стол с чашкой чая, проигнорировав вино.
— Там была ирония, а здесь истина.
Глеб сидел напротив в достаточно расслабленной позе: ноги широко разведены в коленях — по-мужски, так скажем, в левой руке бокал, а правая покоилась на столе. Лёгкий прищур выдавал, что он не так безмятежен, каким может показаться на первый взгляд. Его что-то тревожило. Может, головная боль? Тогда зачем алкоголь?
— Дана, — мягко и неторопливо, с лёгкой хрипотцой позвал меня он. Мне почему-то нравилось, как из его уст звучало моё имя. Он будто пробовал его на вкус и ему, определённо, нравилось. Его голос словно обволакивал меня, напускал некую невидимую пелену и лишал способности здраво мыслить, хотелось только слушать. Голос сильного, уверенного и самодостаточного мужчины, который рождает мурашки на спинах женского пола. Вот и моя спина, похоже, не избежала этой участи.
Любопытно, чёртов искуситель это специально делал? Или функция умопомрачительного голоса по умолчанию входила в способности мучителя женских сердец.
— Ты ответишь на вопрос? — с лёгкой полуулыбкой поинтересовался Глеб.
М-да, что-то я увлеклась разглядыванием прекрасного представителя мужской половины. Есть чем полюбоваться. Соскучилась, что ли?
— Того же, чего и все.
— Конкретизируй.
— Быть сломленной. Физически, морально.
— Ну, сильного духом и крепкого телом человека трудно сломать, — ответил он.
Я же просто невесело усмехнулась на его реплику.
— Любого человека можно сломать. В жизни очень много страшных вещей.
Глеб мгновенно посерьёзнел, нахмурился и выдал:
— И, тем не менее, ты шатаешься по заброшенным заводам, заводишь опасные знакомства с тем же Гириевым и таскаешься по клубам в поисках сомнительных развлечений.