Не заметила, когда Глеб поставил стакан на подлокотник дивана, в какой момент мы оказались в моей спальне. Ведь он не знал, где находится комната. Я даже не удосужилась подумать, почему всё это ему позволяю, словно так и нужно, так и должно́ было быть. Да, наверное, это правильно и естественно, но вот только не в моём случае. Всё это крайне противоречило моим установкам, что меня настораживало и вместе с тем возбуждало неподдельный азарт.
Ночную тишину нарушало только мерное дыхание Глеба и его лёгкие поглаживания моего тела. Мне шевелиться не хотелось, чтобы не спугнуть эту иллюзию безмятежного спокойствия. Не хотелось впускать в голову вопросы о причинно-следственных связях своих поступков.
— Что тебя связывает с Романом и его братом? — но Глеб решил по-другому.
А правда, что нас связывает? Никогда об этом не думала. Трудный вопрос. Наверное, сначала их привязала жалость ко мне. А потом вошло в привычку. Со стороны Ромео — мнимая влюблённость. А с моей — благодарность всем им. В своё время они слишком много для меня сделали. Мы можем месяцами не разговаривать, но это вовсе не значит, что мы забыли друг о друге. Каждый из нас ради другого способен на многое.
— Я бы сказала дружба, но это понятие не передаёт всей палитры наших взаимоотношений, — ответила я и почувствовала, как Глеб напрягся.
— Ты спала с ними? — чуть сдавленно прозвучал его голос.
— Конечно, — ни секунды не мешкая, ответила я правду. — Бывало. И даже с двумя одновременно.
Глава 21
— Ты снова лжёшь, — твёрдо произнёс он.
— Снова? — я невольно засмеялась. Проницательный какой. — И часто я лгу?
— Постоянно. И в этом нет ничего смешного. Почему ты никому не доверяешь?
— Потому что большинство людей по своей природе алчны, жестоки или равнодушны. И ещё не известно, что хуже всего из этого. И к моему великому сожалению, на них нет штампа, что-то вроде «склонен к предательству, лжи и обману». А как было бы замечательно… Жизнь стала бы чуточку проще.
— А ты? — немного помолчав, спросил он.
— Что я?
— Склонна к предательству и обману?
— А я, Глеб, если уж склонна ко лжи, ты сам это сказал, то предательство и обман мои верные спутники.
— Господи, Дана, как же с тобой трудно, — тяжко вздохнул он и вопреки своим словам обнял меня крепче.
— Отчасти именно поэтому я прошу соблюдать тебя определённые правила.
— Кстати, о нашем договоре мы непременно поговорим, но уже после того, как я вернусь. Мне надо уехать. Не знаю, насколько, неделя, максимум две.
— А что о нём говорить? Мои условия предельно просты и ясны. Либо да, либо нет, — если честно, меня всё больше напрягала эта неопределённость.
Я-то считала, что Глеб принял мои правила, но, выходит, всё не так. Многое изначально с ним пошло не по плану. Шестое чувство подсказывает, что к добру это не приведёт, и непринятая им договорённость вовсе ни при чём.
Ещё эта поездка его очень некстати. Встречу, скорее всего, перенести придётся.
— Ты огласила свои требования. С моей же стороны будет всего одно условие, но об этом после. А теперь спи, — тихо добавил он и, зарывшись лицом в мои волосы, не сказал больше ни слова.
Отъезд его связан, скорее всего, с рабочими моментами. Ну, а про условие мне было очень любопытно узнать. Но клянчить, я, конечно же, ни за что не буду. В предположениях и догадках я не заметила, как уснула. Тихое дыхание Глеба, его лёгкие поглаживания усыпили мою бдительность и меня.
Никогда не засыпа́ла в чужих объятиях. Мне этого и не хотелось. А сейчас почувствовала себя очень уютно, тепло и спокойно. Очень непривычно. Забытое чувство. Словно ты, наконец, оказался после долгих и трудных скитаний в родном и любимом доме.