Альфа останавливается посреди Бостон-Коммон и разворачивает меня так быстро, что я чуть не падаю.
— Я рассказал тебе о членстве в Страже Времени и о том, что правительство хочет провести эксперимент и включить в нашу команду новых Стражей. Так в чем конкретно я тебе соврал? — Индиго останавливается в нескольких шагах от нас и смотрит в землю.
— Важнее, о чем вы умолчали, — говорю я.
— Я умолчал о том, что хронометрическая аугментация передается по наследству. Хорошо. А теперь скажи мне, почему это для тебя так важно? Почему ты ведешь себя как маленький ребенок?
— Я не веду себя как маленький ребенок, — отвечаю я, понимая, что выгляжу как плакса. — Ваши родители тоже были Стражами Времени. Вы — часть тайного общества, а я — чужачка.
Альфа долго и пристально смотрит на меня. Проходит одна секунда. Две. Пять. Шесть. Наконец, он кивает головой в сторону Бикон-стрит.
— Пошли.
Мы молча выходим из парка. Индиго следует за нами. Мне страшно возвращаться в Зал Стражей. Зал лжи.
Интересно, это все? Они собираются засадить меня за решетку? Я так ничего и не узнала о своем отце.
Я тяжело поднимаюсь по ступенькам крыльца. Альфа открывает дверь и пропускает Индиго, а потом толкает внутрь меня.
— Я полагаю, тебе есть чем себя занять? — спрашивает он его.
Индиго кивает, а потом снова бросает на меня обеспокоенный взгляд. Черт возьми. И почему он такой милый? Я холодно смотрю на него в ответ. Он с расстроенным видом заходит в библиотеку и закрывает за собой дверь.
— Следуй за мной, — командует Альфа.
Другого выбора у меня нет. Мы проходим через гостиную в коридор возле лестницы. Значит, направляемся в его кабинет. Меня охватывает удушающий страх.
Альфа останавливается возле своего кабинета и поднимает руку. Он поворачивается ко мне спиной, но недостаточно, чтобы полностью загородить обзор. Я делаю вид, что изучаю носки ботинок, а сама исподтишка смотрю на клавиатуру контроля доступа, как нас учили в Пиле. Никогда не глазей на человека, который вводит код. Но и не упусти, какие цифры он набирает.
Альфа набирает 940211. К тому моменту, как дверь открывается, я уже разбила его на части и запомнила. 940 — код Техаса. В первый год обучения в Пиле у меня была соседка из Уичито-Фолс. Этот код постоянно высвечивался в ее телефоне. 211. Это телефон муниципальной службы в Вермонте. Его постоянно называют по телевизору. Вместе — 940211.
Альфа поворачивает ручку и приглашает меня войти. Я не знаю, что делать — садиться на стул или стоять, поэтому решаю оставаться на ногах. Альфа обходит стол и устраивается за ним.
— Мне следует доложить об этом.
Я молчу. Мольба — это свидетельство слабости.
— Дай мне хоть одну причину, почему мне не стоит этого делать.
Альфа хочет причину? Легко! Я могла бы забросать его ими. Но не стану. По крайней мере, пока.
— Потому что ничего не произошло. Я вышла побегать по парку, вот и все.
— Неправда, и ты это знаешь.
— Я была расстроена, потому что узнала о вашей лжи и…
Альфа ударяет по столу ладонями так сильно, что бедный предмет мебели даже «вздрагивает». На секунду мне показалось, что он треснет.
— Если ты еще хоть слово скажешь об этом, то все. Я — старший по званию. Тебя ведь учили слушаться своего командира? Делать, что приказывают? ЦРУ, ФБР — правила одни, Ирис. Меня удивляет, как человек с проблемами с подчинением мог так далеко продвинуться. — Альфа замолкает на пару секунд, а потом продолжает. — Информация, которую я решил раскрыть — это все, что тебе нужно знать. Поэтому прекрати вести себя так, будто я твой отец.
Волосы на затылке встают дыбом. Отец. У меня его нет. Но, когда я смотрю на Альфу, в его светло-карие глаза, на его короткую стрижку и легкую щетину на лице, то не могу не представить себе лицо отца на теле Альфы.
Однако, этот образ такой размытый. Я знаю отца лишь по двум фотографиям в нашем доме. Интересно, каково это, иметь папу, который ругает тебя, когда ты плохо себя ведешь?
Я выбрасываю этот образ из головы и снова смотрю на Альфу.
— Я никогда…
— Хватит. Я не хочу больше ничего слышать. Просто вспомни, что я сказал тебе в первый день, когда мы встретились. От меня невозможно убежать. Я найду тебя. Где угодно. Сегодня ты чуть не совершила идиотский поступок. Не повторяй его снова. А теперь иди.
Альфа показывает на дверь. Я выхожу из его кабинета, едва переставляя ноги. Дотащившись до лестницы, взбираюсь по ней наверх. Господи Иисусе. Это было… страшно.
Как только за мной закрывается дверь спальни, я начинаю думать над словами Альфы, одновременно сжимая и разжимая кулаки, пытаясь снять напряжение. Но ничего не получается, поэтому я делаю то, что привыкла — опускаюсь на пол и отжимаюсь. На двенадцатый раз сажусь и опускаю голову на ладони. Неужели для меня так важно, что они не рассказали о наследственности раньше? Почему я так расстроена этим?