— Вставай, — говорит Еллоу.
Я не обращаю на нее внимание.
— Я сказала, вставай.
— Уходи, Еллоу.
— Я тебе последний раз говорю: вставай! Иначе я сама нагнусь и подниму тебя.
В Пиле мы изучали физические последствия эмоциональных травм. Умом я понимаю, что у меня шок, но ничего не могу с собой поделать. Все классически: оцепенение, головокружение, слабость, тошнота, непонимание. Я не могу осознать свои мысли. Слишком быстро. Они слишком быстро мелькают.
Еллоу наклоняется и, просунув локти мне под мышки, поднимает меня.
— Посмотри мне сейчас в глаза и поклянись, что никогда не станешь снова проецироваться без меня.
О чем она говорит? В голове вновь и вновь проигрывается недавняя сцена. Мой отец не дал полицейскому предотвратить убийство. Тот коп знал о снайпере, а отец заставил его уйти, чтобы Кеннеди точно был застрелен.
— Ирис!
Мой отец изменил историю так, чтобы Кеннеди был убит? Кеннеди целым и невредимым проезжал по Дили, пока не вмешался мой отец?
— Ирис! — Еллоу хватает меня за плечи и трясет.
— Что? — шепчу я.
— Пообещай, что не станешь проецироваться без меня.
Я отталкиваю ее.
— Ты что, издеваешься? Какая теперь разница? Сейчас уже ничего не имеет значения.
— Ничего не имеет значения? — выпучив глаза, произносит Еллоу. — Значит, твой план по раскрытию личности КИ, которого, как мы узнали, зовут Крести Какой-то, больше не важен?
— Ты видела, что там произошло, Еллоу? Мой отец… — Я замолкаю, не в силах закончить предложение.
— Наемный убийца.
Ее слова повисают в воздухе, отказываясь рассеиваться. Так и есть. Мой отец — убийца. Он не нажимал на курок, но это и не важно. До его вмешательства тот полицейский, должно быть, арестовывал Освальда и предотвращал убийство. А мой отец все это изменил.
Я не хочу, чтобы это было правдой. Это не может быть правдой. Мне нужно знать. Я вытаскиваю часы.
— Нам нужно вернуться обратно, — говорю я Еллоу.
— Обратно куда?
— Во время до того, как была проведена эта миссия. До того, как умер мой отец. Мне нужно изучить исторические книги и понять, убили бы президента Кеннеди, если бы не вмешался мой отец.
— Так нельзя, — произносит Еллоу.
— В какой год ты хочешь переместиться? — спрашиваю я, поворачивая головку.
— Ирис, я же сказала, что так нельзя. Разве тебе не объяснили основы процесса Хронометрической аугментации?
Это звучит как-то зловеще.
— Нет.
Еллоу вздыхает.
— Сейчас мы находимся в параллельном будущем. В новом будущем. Вот что происходит, когда мы меняем прошлое. Появляется параллельная вселенная, в которую мы все перемещаемся. Ты не можешь вернуться в старую вселенную, чтобы изучить исторические книги, которые существовали до изменения прошлого, потому что в будущем их больше нет. Есть только новые книги, которые отражают изменения, которые мы сделали.
Ее слова крутятся у меня в голове. Мозг пытается осознать их, но сердце не хочет в это верить.
— Ты хочешь сказать, что я не смогу узнать, что там произошло?
Еллоу медленно выдыхает, будто не зная, стоит ли отвечать на мой вопрос.
— Но ты знаешь, что там произошло.
Я знаю.
Я знаю.
Я знаю.
Я наклоняюсь и опускаю лоб на прохладные металлические перила.
— Он убил Кеннеди. Мой отец убил президента. Это все меняет.
— Да, это так. Но как это связано с твоим желанием разоблачить Альфу?
— Мой отец был плохим человеком! — вскакивая, кричу я. — Я просто не могу в это поверить!
На лестнице раздаются громкие голоса и шаги. Неожиданно перед нами появляются трое мужчин в костюмах с узкими черными галстуками и в очках в роговой оправе. На них будто написано — ФБР. Мы с Еллоу обмениваемся обеспокоенными взглядами. Внезапно мы оказываемся окруженными.
— Кто вы? — спрашивает один из мужчин.
— Как вы сюда попали?
Черт. В каком мы времени? В какой год я спроецировалась?
Еллоу падает на колени и поднимает руки.
— Простите, господа, — довольно убедительно всхлипывает она. — Я просто… просто я фанатка президента… Я должна была увидеть. И притащила с собой подругу.
— Встаньте! — произносит мужчина в центре. — Вас обеих следовало бы арестовать. Вы находитесь на месте преступления.
— Мне так жаль, — причитает Еллоу.
Мужчина слева хватает ее, разворачивает к стене и обыскивает. Тот, что стоял справа, подходит ко мне, и я поднимаю руки. Он также обыскивает меня.