Еллоу кладет его обратно в шкатулку и опускает крышку:
– У тебя нет ничего подходящего. Где твои часы Стража?
Я показываю пальцем на ванную комнату, где на краю раковины лежит подвеска.
– Дааа, – протягивает Еллоу. – Тебе следовало бы быть поаккуратнее с государственной собственностью, которая стоит где-то около двадцати миллионов долларов. Я так и вижу, как ты пытаешься все объяснить Альфе: «Упс, извините, я уронила временной портал в сливное отверстие».
Я тут же настораживаюсь:
– Временной портал? Эта цепочка?
– Ну, конечно, – Еллоу протягивает мне цепочку, и я надеваю ее через голову. – У тебя только тридцать секунд. Лучше поторопиться.
Я едва могу переставлять ноги, но каким-то чудесным образом спускаюсь по лестнице, ни разу не упав. Чувствую себя нелепо. Абсолютно нелепо.
Зета ожидает меня в зале, возле стола с цветами:
– Ты готова к первой миссии?
– Я думала, что первая миссия была прошлой ночью.
Зета даже не улыбается:
– Это был твой вступительный экзамен. Сегодня – первая настоящая миссия. Первая Хронометрическая аугментация.
– Ну, я готова, – говорю я ему, совершенно не чувствуя уверенности в сказанном. Разве мне не должны провести экскурс в историю или рассказать о механизме перемещения во времени? Даже короткая лекция была бы кстати. Но я не хочу, чтобы Зета думал, что я слабачка, поэтому просто молчу.
Вытянув шею в сторону столовой, я пытаюсь разглядеть в ней Тайлера, но там вообще никого нет. Еллоу спрыгивает со ступенек и машет рукой Зете, он в ответ улыбается и кивает ей. Выражение его лица смягчается, как будто она действительно ему нравится. Странно. Сложно представить, что Еллоу может кому-то нравится.
Она открывает тяжелые французские двери в коридоре напротив столовой и быстро проскальзывает внутрь. Тем не менее, я успеваю бегло изучить каждый доступный для обзора дюйм. Комната заставлена высокими, до самого потолка, книжными полками, и я даже замечаю одну из этих специальных лестниц с колесиками. В центре размещены столы. Библиотека. У них собственная библиотека. Ну, разумеется.
Зета откашливается:
– Ты готова?
Меня пробирает дрожь, что довольно странно, потому что обычно я могу себя контролировать. Но мысль о перемещении-в-прошлое-проецировании-Хронометрической аугментации-чтобы-там-еще-ни-было до ужаса меня пугает.
– Куда мы отправляемся? – спрашиваю я.
– В тысяча семьсот семидесятый год, – будничным голосом отвечает Зета. – Мы собираемся изменить ход событий Бостонской бойни.
Глава 7
– Простите? – моргнув, произношу я, пытаясь вспомнить последнюю лекцию по истории Америки. Бостонская бойня стала одним из самых значимых событий на пути к Декларации независимости. Если мы изменим события бойни, не будет ли это означать, что колонии никогда не заявят о своей независимости? Не останемся ли мы по сей день колониями? Неужели я выгляну из окна и увижу «Юнион Джек», развевающийся над Капитолием штата Массачусетс? Срань Господня, а будет ли Капитолий существовать вообще?
– У Стражи Времени есть три правила, – говорит Зета, устало спускаясь по лестнице. – Три очень важных правила. Нарушишь хоть одно – сразу же вылетишь, поэтому постарайся запомнить их.
Я все еще витаю в облаках, думая о Капитолии.
– Разве вмешиваться в ход Бостонской бойни – хорошая идея? – спрашиваю я.
– Правило номер один. Мы не проецируемся перед тем, кто не является членом Стражи времени, и это значит, что мы не проецируемся на публике. Никогда. Правило номер два – ты слушаешь?
Я быстро спускаюсь по лестнице, громко топая и кивая.
– Правило номер два. Нет никаких вторых шансов. У тебя только одна возможность изменить прошлое. Если напортачишь, все так и останется испорченным. Если тебя убьют, ты останешься мертвой. Поняла?
Я замираю. Я могу умереть во время миссии? Да, знаю, в Пиле нас готовили к работе в опасных условиях, но на самом деле я никогда серьезно не задумывалась о риске, с которым могу однажды столкнуться. И почему это мы не можем вернуться и исправить ошибки? Это просто бессмысленно.
– Правило номер три, – говорит Зета. – Никаких перемещений в личных целях. Если ты думаешь, что можешь по-быстрому смотаться в прошлое и сделать ставку на результаты Суперкубка прошлого года, подумай хорошенько еще раз. Это одна из причин, почему тебе вживили маячок. Сделаешь нечто подобное – окажешься в тюрьме.
Зета открывает передо мной дверь, и я вхожу в залитый ярким светом коридор.
– Ты поняла?
– Почему мы не можем вернуться и исправить ошибки?
Зета встает прямо передо мной. Он не такой высокий, как Альфа – всего на несколько футов выше меня – но кажется, что он нависает надо мной. Если Зета пытается запугать меня, то это, типа, работает.
– Ограничения пространственно-временных туннелей, – судя по его тону, с вопросами покончено. – А теперь еще раз: ты поняла эти три правила?
Я киваю.
– Хорошо, – говорит он. – Потому что это в первый и последний раз, когда я говорю тебе о них, – Мы идем по коридору к двери, через которую я проходила вчера. Зета показывает на позолоченную табличку, которая висит над ней.
– Мы подправляем, а не изменяем, – говорит он. – Вот что мы делаем. Мы подправляем прошлое, но не изменяем его.
Мне кажется, что между этими понятиями довольно тонкая грань – где заканчивается подправление, и начинается изменение – но до того, как я успеваю сказать об этом, Зета набирает код, и дверь открывается. За ней — непроницаемая темнота.
– Что это? – спрашиваю я.
– Дверь.
Спасибо.
– Что здесь находится? – спрашиваю я.
– Это гравитационная капсула, – произносит Зета скучающим голосом, как будто говорит о чем-то совершенно очевидном. Я отхожу от двери, но Зета хватает меня за руку и сжимает ее. Мне в очередной раз становится понятно, что я ничего не могу сделать в этой ситуации. Я осматриваю коридор. Определенно здесь повсюду камеры, отслеживающие каждое движение.
– Эта комната – новинка. Гравитация облегчает физическое воздействие на тело, которое вызывает Хронометрическая аугментация. Она как бы замедляет нас, оказывая тем самым меньшее давление на кости и суставы.
Я не могу не вспомнить об Ипсилон, женщине в инвалидном кресле. Ее тело переломано так, что его невозможно восстановить. Интересно, это результат Хронометрической аугментации? Не это ли причина того, что остальные члены Стражи времени мертвы? Потому что их тела не смогли восстановиться после физических травм?
Теперь я уже не уверена, что хочу это делать, даже если у меня и не так много вариантов для выбора: либо показать себя с лучшей стороны, чтобы добраться до информации, которую я всегда хотела узнать, либо пожизненное тюремное заключение.
Зета толкает меня к двери:
– Ты – первая, – он берет мои часы и нажимает на кнопку на крышке, а потом вручает их мне. – Запрограммируй. Мы перемещаемся в пятое марта 1770 года.