Мне приходится сдерживать себя, чтобы не закричать:
– Нет, другого мужчины.
– А. Не уверена.
– Пожалуйста, постарайся вспомнить. Хотя нас этому и не учили, но все же.
Катя приподнимает уголки губ в улыбке, закрывает глаза, а через несколько секунд открывает:
– Зеленый. Я почти на сто процентов уверена, что зеленый.
Ощущение такое, как будто невидимый кулак врезался мне в живот.
– Спасибо, – тихо говорю я ей. Страх сжимает сердце все больше по мере того, как я поднимаюсь по лестнице. Стоя в душе под теплой водой, я думаю о том, что сказал Эйб. А также о Тайлере Фертиге. Меня не выберут сегодня. Нет.
К сожалению, плохое предчувствие невозможно смыть вместе с потом и грязью.
Эйб уже сидит в столовой, за нашим обычным столиком. Он кивает головой на стул, который занял для меня. Пробираясь к месту, я не отвожу глаз от Эйба. Его нельзя назвать привлекательным в общепринятом смысле этого слова: у него глубоко посаженные глаза, кривоватые зубы и нос, переломанный столько раз, что врачи уже просто сдались. Но для меня он самый красивый парень в мире.
Я усаживаюсь на свое место как раз вовремя — на сцену поднимается директор Вон.
Он прочищает горло и поправляет галстук. Его седые волосы даже не пошевельнулись, когда он нагнулся к микрофону.
– Сегодня мы открываем дорогу в большой мир группе очень талантливых, одаренных студентов.
Студентов. Он сказал «студентов». Не старшекурсников. Я напрягаю мозг, пытаясь вспомнить, что он говорил в прошлом году.
– В этом году некоторые принятые решения удивили даже меня.
Удивили? Типа... что выбрали учащегося младших курсов? О нет. О нет, о нет, о нет. Отодвигаю тарелку с салатом, которая стояла на столе и поворачиваюсь к Эйбу.
– Я люблю тебя, – шепчу я ему.
Он наклоняет голову ко мне, но не поворачивает ее:
– Ага, и я тебя тоже люблю.
Директор Вон продолжает:
– Но, перед тем как мы начнем, приглашаю вас всех насладиться едой, – он разводит руки в стороны, и кухонный персонал вносит подносы с блюдами, накрытыми серебряными крышками.
– Ты будешь меня ждать? — еле слышно спрашиваю я.
На этот раз Эйб поворачивает голову:
– О чем ты говоришь? Зачем ждать?
Официант снимает крышку с блюда жаркого и ставит передо мной, но я отодвигаю его туда, где уже стоит тарелка с нетронутым салатом.
– Если меня сегодня выпустят, ты дождешься меня?
Эйб трясет головой:
– Тайлер Фертиг, – напоминает он.
– Эйби, у меня предчувствие. И я нервничаю.
Эйб кладет свою вилку на стол и сжимает мою руку:
– Эй, – говорит он спокойным, обнадеживающим голосом, так хорошо знакомым мне. – Сегодня был День Испытаний. Так и должно быть. Но уверяю тебя, через час этот банкет закончится, и ты будешь спать в своей кровати.
– Гарантируешь?
– Да, – он так уверен в этом. Я просто не могу сказать ему, что его слова меня совсем не успокаивают. Поэтому я улыбаюсь.
Эйб убирает свою руку, накалывает на вилку картошку и отправляет ее в рот. Потом он поворачивается к Аарону Зиммеру, который сидит слева от него, и присоединяется к разговору о сегодняшнем водном испытании.
Я сижу, уставившись в тарелку с едой. Я не голодна, хотя и не ела со вчерашнего вечера. Мне ничего не лезет в рот. Пытаюсь погрызть морковь, но тут же оставляю эти попытки: к горлу начинает подступать тошнота.
После того как со столов убирают тарелки и приносят кофе и чизкейки, директор Вон вновь занимает место на сцене.
– Мои поздравления присутствующим. Те, кто сегодня выпускаются, уже видели церемонию.
Я начинаю нервно дергать ногами. Он определенно осторожен со словами и намеренно ни разу не сказал «старшекурсники».
– Назначения строго конфиденциальны, – это и так понятно, – когда я назову Ваше имя, то вручу Вам конверт, который вы можете открыть только в секретной комнате. Оглянитесь и попрощайтесь друг с другом, студенты, потому что вы видитесь в этой комнате в последний раз.
Оглянитесь, студенты. Я наклоняюсь и упираюсь локтями в бедра. Мои ноги начинают дергаться еще сильнее.
Эйб кладет руку мне на спину, а затем склоняется поближе:
– Ты в порядке? – в его голосе слышится искреннее переживание.
Я трясу головой.
– Мэттью Алдер, – произносит директор. Парень, сидящий через несколько столиков от нас, поднимается и под бурные аплодисменты направляется к сцене.
– Эй, – шепчет Эйб, – все будет хорошо. Обещаю.
Ничего не будет хорошо.
Директор уже закончил с фамилиями на А и перешел к Б. Наша школа небольшая, так что все происходит очень быстро. Когда он доходит до М, я перестаю дышать.
– Алиса Моррисон, – я слышу, как Алиса отодвинула стул, но не могу заставить себя повернуться и посмотреть.
– Порция Николс, – мы подбираемся все ближе и ближе.
– Самита Нори, – мое сердце останавливается. Время замедляется. Вот он, этот момент. Следующей должна быть я. Пожалуйста, умоляю, пожалуйста, нет. Я не готова проститься с Эйбом. Пока еще нет. Не сегодня.
Я смотрю на Вона, мечтая, чтобы он перескочил сразу на П. Лицо директора становится непроницаемым, и он кладет руки на кафедру.
Молчание.
А потом он произносит:
– Аманда Оберман.
Никто не аплодирует. Все как один открывают рты. Чувствую, что все головы в помещении повернулись в мою сторону. Как это могло произойти? Почему? Я провалила водное испытание. Я показала средний результат. Почему, почему, ну почему?!
Директор Вон прочищает горло. Я не смотрю на него. Но он пристально разглядывает меня. Я же смотрю на Эйба. У него отвисла челюсть, а глаза на мокром месте. Он наклоняется и сжимает мою левую руку.
– Аманда Оберман, – строже повторяет директор.
Я отодвигаю стул и встаю. Царапающий пол звук эхом разносится по залу, набитому ошеломленными учащимися.
– Я дождусь тебя, – с трудом произносит Эйб. – А ты меня. Нужно подождать всего лишь год. Один год.
Я сжимаю его руку в ответ:
– Всего один год, – шепчу я ему и иду к сцене. Еле переставляя ноги, подхожу к директору Вону. Он сдержанно улыбается мне, вручая простой белый конверт с моим именем в центре. Я беру его и смотрю на одноклассников. Они все одинаково шокированы. Я отворачиваюсь.
Логика подсказывает, что нужно радоваться, ведь я самый молодой учащийся, когда-либо закончивший Академию. Это честь. Привилегия. Но сердце тянет меня обратно к месту за столом рядом с Эйбом. К месту, которому я принадлежу.
Директор жестом направляет меня к двери, ведущей в конференц-зал. Столовая кружится перед глазами. Чтобы прийти в себя, смотрю на американский флаг на левом лацкане пиджака директора, а потом на значок с изображением орла, приколотого с правой стороны. Хотя у меня настолько кружится голова, что он кажется мне больше похожим на ястреба с химической завивкой. Медленно, шаг за шагом, я направляюсь к двери. Ноги сами несут меня, потому что голова просто не работает. Перед тем как открыть дверь, я оглядываюсь на Эйба. Последний взгляд за год. Он прижимает сжатую в кулак руку к сердцу, как будто пытаясь удержать его в груди. Я повторяю этот жест и открываю дверь.