Здесь я хотел бы обратить внимание читателя на то, что народно-медицинские воззрения, уходящие корнями в глубочайшую древность, часто указывали на необходимость употребления сырого и тухлого бычьего мяса в качестве лекарственных препаратов при определённых заболеваниях. Одним из свидетельств тому служит написанный в 15 веке до н. э., но по своему содержанию относящийся к более раннему времени документ, известный как «Папирус Эберса». Тайная книга о лекарствах, изданная 1875 в Ляйпциге, называет среди прочих лекарственных средств, популярных в Египте, следующие (в категории мясных продуктов): свежее мясо, гнилое мясо, мясо живого быка. Я вовсе не хочу сказать, что Арикары были близко знакомы с медициной древнего Египта, но «народная» медицина одинакова повсюду. То, что принято называть сегодня «тибетской медициной», зачастую относится к традиционным лекарственным рецептам совершенно иных районов. Существуют устоявшиеся клише, от которых нынче почти невозможно избавиться.
Но даже если пожирание сырого и подгнившего мяса есть просто характерная черта дикарей, то Арикары ни в коем случае не являлись единственными потребителями такого рода пищи. Блюда бывают разными и вовсе не являются характеристикой развитости того или иного народа. Сегодня мы не называем жителей высокотехнократичной Японии дикарями, а ведь они без колебаний поглощают сырую рыбу и обезьяньи мозги, черпая их ложками из свежеразрубленной головы несчастного животного, и считают это большим лакомством. Иностранные туристы называют это национальной японской кухней. Я уверен, что индейцы могли бы, опираясь на свидетельства Трудо и прочих торговцев, сегодня подавать туристам в резервациях куски подгнившего бизоньего мяса, смело называя это своей национальной кухней, и вполне возможно, что такое блюдо вскоре приобрело бы популярность. Экзотина нынче в почёте.
Что же касается американских индейцев времён Дикого Запада, то самый способ приготовления пищи сильно отличался в те далёкие времена от сегодняшних рецептов, но это ни в коей мере не свидетельствует об их примитивности.
«Индейцы наливают кровь в полупереваренное содержимое оленьего желудка и варят эту смесь до тех пор, пока она не загустеет. Затем туда добавляют немного жира и очень мелкие кусочки мягкого мяса. Хорошенько смешав кровь с содержимым желудка, дикари подвешивают всё это коптиться в дыму на несколько дней. В результате масса начинает бродить и приобретает приятный кисловатый вкус. Весь жир для названного блюда пережёвывают мужчины и мальчики, чтобы раздробить мелкие жировые шарики, которые в результате этого не будут застывать, а смешаются со всей массой. К этой процедуре не допускаются ни старики с больными зубами, ни слишком маленькие дети. Если бы не наше предубеждение, это блюдо непременно пришлось бы по душе самым разборчивым гурманам» (Samuel Bearne «A Journey from Prince of Wales in Hudson`s Bay to the Northern Ocean… in the Years 1769, 1770, 1771, 1172»).
Приведённый фрагмент лишь подтверждает высказанную чуть выше мною мысль о том, что объявив самое неожиданное и даже отталкивающее по своим качествам блюдо национальной пищей, можно тем самым привлечь к нему внимание многих любителей вкусно поесть, которые без колебаний назовут такое блюдо удивительно тонким и неповторимым и не найдут в нём ничего ужасного.
Вот что пишет в этой связи по поводу эскимосов (то есть гурманов уже совсем далёкого севера) Фарли Моут: «У эскимосов есть несколько блюд, в равной степени отталкивающих для европейцев. Упомяну только одно, состоящее из мелко нарезанной сырой оленьей печёнки, смешанной с содержимым желудка этого животного. Причём, чем дальше зашёл процесс разжижения этого содержимого, тем вкуснее блюдо для эскимосов. Наблюдал я также, как они горстями поедают личинок мух, разведённых на мясе, а когда у кого-нибудь случайно пойдёт носом кровь, её обычно слизывают и глотают.
Но если подумать, в сколь негостеприимной части земного шара приходится жить эскимосам и на какие муки их нередко обрекает голод, то, думаю, не стоит удивляться их способности находить удовольствие в поедании подобной пищи и следует восхищаться мудростью и добротой Провидения, наделившего всё живое на земле способностями и вкусом, наилучшим образом соответствующими пище, климату и остальным условиям тех областей, где они живут.
Справедливости ради надо упомянуть, что эти люди при первой моей встрече с ними отказывались есть нашу пищу. Некоторые, хотя и пробовали сахар, изюм, инжир и хлеб, почти сразу выплёвывали всё с явным отвращением: то есть они испытывают от нашей пищи не больше удовольствия, чем мы от их».