ФРЭНК. И я тоже.
РИТА. А вы-то сами где живёте?
ФРЭНК. В Формби.
РИТА(плюхаясь на стул от удивления). О, господи.
ФРЭНК(вставая с места и направляясь к маленькому столику). Хотите ещё выпить?
РИТА отрицательно качает головой.
Ну, а я, если не возражаете, выпью.
Наливает себе порцию виски.
РИТА. А может, не стоит? Убивает мозговые клетки.
ФРЭНК(смеясь). Боюсь, они уже давно все убиты.
Наливает себе ещё виски.
РИТА встаёт и подходит к вращающемуся стулу, на котором обычно сидит Фрэнк. Начинает крутить его, затем усаживается на него, вытянув ноги.
РИТА. Ну, и когда же вы собираетесь меня учить?
ФРЭНК(смотря на неё). Чему же я могу вас научить?
РИТА. Всему.
ФРЭНК облокачивается на бюро с документами, пьёт, качает головой, продолжая смотреть на Риту.
ФРЭНК. Давайте заключим с вами договор, согласны? Я расскажу вам всё что знаю, но вы должны дать обещание никогда после этого сюда не возвращаться… Понимаете, я вообще-то и не хотел браться за эти курсы. Но меня уговорили и я согласился. Хотя знал заранее, что этого делать не следует. И встреча с вами лишь подтвердила, что я был прав. В этом нет вашей вины, детка, просто вы вытянули меня, как вытягивают лотерейный билет, вот и всё. Между нами говоря я ведь чудовищно плохой преподаватель.
После паузы.
Но, как правило, это не имеет большого значения — чудовищный преподаватель вполне соответствует столь же чудовищным студентам. А остальные как-то умудряются чему-то обучиться помимо меня. Но вы — это совсем другое. Вы ждёте от меня столь многого, а я ничего не могу вам дать.
Делает движение в её сторону.
Всё, что я знаю — поверьте, это так — это то, что ничего не знаю. И к тому же меня не устраивает время занятий.
Подходит к вращающемуся стулу и садится на него.
Неужели нельзя было придумать что-нибудь получше: хотят, чтобы мы с вами занимались именно тогда, когда все как один пабы открыты. Знаете, из меня мог бы выйти хороший преподаватель — если бы я мог читать лекции в пабе. Четыре порции некрепкого «гиннесса», я начинаю сыпать парадоксами, не хуже Оскара Уайльда. Вы меня простите — но тут есть другие преподаватели — я всё вам устрою — сделаю вам такую рекламу…
РИТА, ни слови не говоря, направляется к двери. Выходит и аккуратно закрывает дверь за собой.
Внезапно дверь распахивается и РИТА с шумом влетает назад.
РИТА(подходя к Френку). Послушайте, что я вам скажу: я принята на эти курсы, вы, — мой преподаватель, и извольте, чёрт бы вас побрал, выполнять свои обязанности.
ФРЭНК. Но я же вам сказал — есть другие педагоги…
РИТА. Мой педагог — вы, и никаких других мне не надо.
ФРЭНК. Ради всего святого, милая, я же вам ясно объясняю…
РИТА. Мой учитель — вы, и точка.
ФРЭНК. Но я ведь вам тысячу раз повторил — я не хочу вас учить. Что же вы ко мне привязались?
РИТА(глядя Фрэнку в глаза). Да потому, что вы чокнутый, выживший из ума пропойца, который любит выбрасывать своих студентов в окошко, и вы мне нравитесь.
П а у з а.
Неужели вы не поняли, что это комплимент?
ФРЭНК. Не дадите ли мне сигарету?
РИТА(протягивая ему пачку). С удовольствием. А на следующей неделе я захвачу с собой ножницы и как следует вас подстригу.
ФРЭНК. Вы не придёте сюда на следующей неделе.
РИТА(давая ему прикурить). Ещё как приду. И ножницы принесу.
ФРЭНК. Но я не хочу стричься.
РИТА(беря в руки сумку). А что вы хотите — ходить в таком виде всю жизнь?
Идёт к двери.
ФРЭНК. В каком, простите, виде?
РИТА(снимая с вешалки пальто). А вот в таком — точно впавший в старческий маразм хиппи.
З а т е м н е н и е.
Картина вторая
ФРЭНК стоит посередине комнаты. Он смотрит на часы, подходит к окну, выглядывает, снова смотрит на часы, затем подходит к книжным полкам. Снова смотрит на часы, внезапно замечает, что ручка двери поворачивается. Смотрит на дверь, однако в комнату никто не входит, хотя ручка продолжает двигаться. Наконец, он подходит к двери и распахивает её. За дверью стоит РИТА, держа в руках бутылочку с машинным маслом.
ФРЭНК. Ах, это вы.
РИТА. Привет. Смазываю вашу дверь.
Входит в комнату.
Я ведь знала, что у вас никогда до этого не дойдут руки. Держите.
Протягивает Фрэнку бутылочку с маслом.
ФРЭНК. Ну, спасибо.
Ставит бутылочку на шкаф с документами, затем возвращается к своему столу и усаживается на вращающийся стул; с довольным видом наблюдает за Ритой, расхаживающей по комнате.
РИТА(поворачиваясь к нему). Что это вы на меня так смотрите?
ФРЭНК. Вы не могли бы хоть раз нормально войти в комнату и сесть на место?
РИТА. Не могу, потому что стул стоит ко мне задом.
ФРЭНК(вставая с места). Ну может быть, вам будет приятно посидеть на моём стуле?
РИТА. Ни за что. Вы учитель, и это ваше место.
ФРЭНК. Да какая разница, где моё место. Если вам нравится этот стул — прошу, располагайтесь.
РИТА. Спасибо. Это что — так сказать, демократия в действии? Да я вообще не хочу сидеть. Мне нравится ходить по комнате.
П а у з а.
Как это вам удалось отхватить такую?
ФРЭНК. Да ничего я не отхватывал. Просто мне её дали. А всё остальное уже образовалось как бы само собой.
РИТА(оглядывая комнату). Ну да. Это потому, что у вас настоящий вкус. Мне бы тоже хотелось когда-нибудь заиметь такую же вот комнату. Здесь всё настоящее, без дураков. И ровно на своём месте.
П а у з а.
И даже в беспорядке есть своя прелесть.
О г л я д ы в а е т с я.
Такое впечатление, что куда вы что-нибудь положите, там оно уже и остаётся навсегда.
ФРЭНК(садясь обратно). Вы хотите сказать, что за многие годы тут образовалась некая патина?
РИТА. Неужели я хотела это сказать?
ФРЭНК. Полагаю, что да.
РИТА. Ну пусть так. «Образовалась некая патина». Похоже на фразу из какого-нибудь романтического фильма, вам не кажется? «За многие годы на нашем лице образовалась некая патина».
ФРЭНК улыбается.
(Принюхивается). Вы тут часом не выпивали?
ФРЭНК. Ни разу.
РИТА. Это из-за меня, из-за того, что я сказала вам на прошлой неделе?
ФРЭНК(смеясь). О, господи, неужели же вы решили, что благодаря вам я прямо-таки переродился?
РИТА(подходя к окну). Я вовсе не хочу, чтобы вы перерождались. Вы можете вести себя, как вам угодно.
Б ы с т р о.
Мне так нравится эта лужайка под окном. Наверное, летом они там сидят?