В письме, которое я писал А. П. Извольскому в марте 1914 года относительно выраженного им предположения о возможности приурочения приезда английской королевской четы с сэром Э. Греем в Париж к первому обмену мыслей о морском соглашении между нами и Англией, есть следующее место, которое я привожу, потому что оно в нескольких словах передает мысль о желательности более тесной связи между державами Тройственного согласия: «По этому поводу считаю долгом сказать Вам, что дальнейшее укрепление и развитие так называемого Тройственного согласия и, по возможности, превращение его в новый Тройственный союз представляется мне насущной задачей. Вполне обеспечивая международное положение России, Франции и Англии, такой союз ввиду отсутствия у названных держав завоевательных замыслов не угрожал бы никому, а являлся бы лучшим залогом сохранения мира в Европе».
Парижские разговоры между г-ми Пуанкаре, Думергом, сэром Э. Греем и Извольским установили вполне определенно принципиальное согласие англичан на заключение между нами морского соглашения по примеру того, которое существовало у них с французами. Британский министр иностранных дел заявил о своей готовности обсудить этот вопрос на заседании кабинета и затем приступить к осуществлению соглашения посредством переговоров с русским послом в Лондоне при техническом участии английского главного морского штаба и нашей морской агентуры.
Таким образом, дело было, казалось, налажено, и нашему морскому агенту в Лондоне, капитану Волкову, были даны из Петрограда соответствующие инструкции. Для подписания акта конвенции английское правительство имело намерение послать в Петроград адмирала британской службы, принца Людовика Баттенбергского, женатого на старшей сестре императрицы Александры Федоровны. В Англии рассчитывали, что командировка принца в Россию не возбудила бы ни особого внимания в печати, ни подозрительности иностранных правительств благодаря близким родственным отношениям между ним и императрицей.
Это происходило в последних числах мая 1914 года. Командировка принца Баттенбергского в Петроград должна была состояться в августе, а первого августа, по новому стилю, разразилась над Европой та буря, которая унесла не только несколько миллионов человеческих жизней, но и низвергла могущественные престолы и потрясла до основания великие империи.
Глава VII Вопрос об армянских реформах
Весной 1914 года двор провёл около двух месяцев в Ливадии. Поездки императорской семьи в Крым стали повторяться ежегодно, а иногда совершались и по два раза в год, весной и осенью, в зависимости от состояния здоровья Цесаревича, который лечился там евпаторийскими грязями, привозимыми морем в Ливадию, где ему устраивали из них ванны на одной из залитых солнцем террас Ливадийского дворца. Это лечение вместе с теплым морским воздухом Крыма укрепляло здоровье наследника и действовало благотворно на местные проявления органической болезни, с которой он явился на свет. Этого было более чем достаточно, чтобы Государь и императрица старались проводить в Крыму возможно долгое время. Здоровье единственного сына было предметом их неусыпных забот, и гнетущее чувство страха за его жизнь, хотя оно и переносилось ими мужественно и таилось глубоко в себе, бросало черную тень на их безоблачное семейное счастье. Под благотворным влиянием пребывания в Крыму Цесаревич неизменно чувствовал себя крепче и бодрее, и у его родителей на время утихала острая тревога о будущности сына и наследника престола и зарождалась надежда увидеть его взрослым и если и не здоровым, то по крайней мере жизнеспособным человеком.