— А кто сейчас твой отец? — спросила я.
— Он юрист.
Я засмеялась. — Забавно.
Первый человек, которого я встретил после переезда, была Кэтрин, — сказал он, хмурясь. — Ты помнишь ее? Она была твоей ближайшей подругой.
— Я не помню никого, кроме тебя, — призналась я.
— Думаю, это нормально, — его взгляд помрачнел, как будто он подумал о чемто, что хотел забыть. — Я начал вспоминать о чём-то, не связанным с тобой, примерно спустя год после поездки в Англию.
— Надеюсь, у меня не займет это так много времени, — сказала я. — А какая была Кэтрин?
— Кэтрин была охотницей за деньгами, — сказал он со смехом. — Меня это особо не беспокоило. Она была горячей, и решил поухаживать за ней. — Я прищурила глаза, когда он говорил о ком-то кроме меня.
— Не такая красивая как ты, — прикрылся он. — Это другое. Меня волновало, как она выглядела, а не кем была, вот что меня волновало, пока я не встретил тебя. Мои родители решили устроить бал, чтобы познакомиться со всеми в городе, и увидел тебя, разговаривающую с Кэтрин. Она, должно быть, говорила тебе что-то обо мне, потому что ты обернулась и посмотрела на меня. Когда наши глаза встретились, я забыл о Кэтрин и обо всех, кто был на празднике, кроме тебя. Я был безутешен, когда узнал, что ты помолвлена.
— Помолвлена? — спросила я, сидя в шоке. — С кем?
— Джеймс. — Он произнес имя насмешливо. — Но для меня это было несущественно. Ты танцевала со мной только раз — как с другом, конечно же — Минуэт. Мы проводили вместе много времени день за днем, в основном на поле позади твоего дома. Ты была художницей, это ты взяла из прошлой жизни, и тебе нравилось использовать меня в качестве модели для рисования.
Это давало нам возможность проводить вместе так много времени. Джеймс был непоседливым — ему не нравилось позировать, пока ты рисовала — он абсолютно не замечал того, что происходило. Это было изумительно.
— Ты пыталась научить меня рисовать, но у меня не получалось, — продолжал он. — Механика мне подходила больше, я до сих пор помню, как ты была счастлива в тот день день, когда выйдя на улицу, увидела качели, что я построил на старом дереве напротив твоего дома.
— Я всегда любила качаться на качелях, — сказала я, а в голове возник образ старых веревочных качелей, висящих под деревом. — Теперь я понимаю почему.
— Однажды, я попытался нарисовать тебя. — Он засмеялся. — Получилось не очень хорошо.
— Уверена, что все было не так плохо, как ты думаешь.
— Было… — Он усмехнулся, качая головой. — Всегда казалось, что у тебя все получается. Так и сейчас. Рисование, французский, игра на фортепиано…
— Только последний месяц, — уточнила я. — По крайней мере, французский и фортепиано.
Он усмехнулся. — Ты и поешь также хорошо?
— Нет. — Улыбнулась я, качая головой. — Хотя, если бы я могла, то полагаю, я бы соответствовала требованиям Мистера Дарси на счет «совершенной женщины». Он был очень придирчивым.
— Это были только отговорки, — сказал Дрю медленно.
— Отговорки? — Я подняла бровь. — Для чего?
— Так у него была причина оставаться холостым, пока он не встретил ту, которую полюбил по-настоящему.
Я улыбнулась, соглашаясь с тем, что он сказал. — А что произошло дальше? — Спросила я, наклоняясь ближе, желая услышать конец истории.
— Какое то время мы встречались тайно, — продолжал он. — Хотя мы и танцевали вместе на ежегодном маскарадном балу. Это было только раз — и не подразумевало ничего большего, чем дружба — но этого было достаточно,
чтобы разозлить Кэтрин, особенно когда весь город думал, что я собираюсь сделать ей предложение. Ее семья потеряла большую часть своих денег, но у них был высокий социальный статус. Моя семья не имела громкого имени, но мы были богаты благодаря схемам моего отца. Для посторонних мы были идеальной парой. Но никто не мог сравниться с тобой.
— Но ты все еще виделся с Кэтрин? — спросила я с отвращением.
— Да. — Он стал смотреть на озеро, глаза были виноватыми. — Мои родители никогда бы не поддержали, чтобы мы были вместе, так как для моей семьи было более выгодно, чтобы я был с Кэтрин. Ты тоже была помолвлена с Джеймсом, и я не был слишком хорош для тебя.
Я думала, что же я знала об этой эпохе. — Тогда не легко было разорвать помолвку, правда?
— Ты пыталась. — Он снова повернулся ко мне. — Но твои родители не позволили. Твоя семья была из среднего класса, а Джеймс был хорошей партией в городе — и имя, и деньги. Они сказали, что ты неблагоразумна. — Я сморщила нос. — Благоразумие — это скучно. Если бы я была благоразумной, то до сих пор была бы с Джереми. А это было бы плохо.