Никита Сергеевич Хрущев
Воспоминания. Время. Люди. Власть. Книга 1
© Хрущев Н.С., наследники, 2016
© Хрущев С.Н., иллюстрации, 2016
© ООО «Издательство «Вече», 2016
© ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2016
Предисловие редактора к первому изданию 1999 года
Завершилась почти тридцатилетняя работа по подготовке издания полного текста воспоминаний моего отца Никиты Сергеевича Хрущева. Когда он начинал диктовать их, то не раз повторял: «Они этого не допустят, я их знаю…» Отец, конечно, имел в виду тогдашних правителей страны: Брежнева, Суслова, Подгорного и других. Действительно, в июле 1970 года рукописи и магнитофонные ленты изъял КГБ. Работа остановилась. Но одновременно этот шаг власти дал толчок к публикации воспоминаний на Западе, в США. Там уже хранилась «резервная» копия воспоминаний.
В 1970 году вышел первый том «Хрущев вспоминает», а в 1974 году – «Хрущев вспоминает. Последнее завещание». Книги произвели большое впечатление на читателя. Советский лидер откровенно делился своими взглядами на мир, обсуждал пути его переустройства, рассказывал, как делалась политика во времена Сталина и в период реформ 1953–1964 годов. Двухтомник переведен с английского на 15 языков и был издан практически во всех цивилизованных странах. Кроме Советского Союза…
От всех предыдущих изданий 70-х годов в США и других странах, а также журнальных публикаций начала 90-х у нас дома нынешнее издание отличается отсутствием каких бы то ни было купюр. В американских изданиях по понятным причинам редактирование происходило без участия автора, без его консультаций. И многое из надиктованного, что, по мнению американских издателей, не представляло интереса для массового западного читателя, редакторы из окончательного текста исключили. В 1990 году в США вышел третий том воспоминаний «Хрущев вспоминает. Магнитофонные ленты гласности». В него вошли отрывки, которые, по соображениям личной безопасности, не были включены в первые две книги: кое-какие секреты, касающиеся ракет, свидетельства работы супругов Розенберг на советскую разведку и другие факты, разглашение которых могло дать властям повод для «принятия мер». Не получили тогда американцы и последние три кассеты диктовок отца. По чисто техническим причинам их не удалось передать.
Публикация воспоминаний отца у нас дома стала возможной лишь в конце горбачевской перестройки. Журналы «Огонек» и «Вопросы истории» первыми стали печатать мемуары Никиты Сергеевича Хрущева. Начав публикацию воспоминаний с февраля 1990 года, журнал «Вопросы истории» завершил ее спустя пять лет. В этом поступке проявились настойчивость и мужество главного редактора журнала А.А. Искендерова. Вскоре после журнальной публикации издательство «Вагриус» выпустило однотомник воспоминаний. В него вошли отдельные главы из «Вопросов истории». В нашей стране также стала известной пиратская публикация воспоминаний на русском языке Валерия Чалидзе. Это были маленькие желтые книжечки с распечатками отрывков с хранившихся в США в Колумбийском университете магнитофонных лент. И вот теперь, благодаря «Московским новостям», преодолев нелегкий и долгий путь к читателю, выходит первое полное издание воспоминаний в 4 книгах. Страдания и переживания позади… Все пережитое отцом, перипетии создания и публикации его воспоминаний перекликаются, как ни странно, с историей мемуаров другого российского государственного деятеля, реформатора из другой эпохи, тоже председателя правительства – Сергея Юльевича Витте. Оба в своих реформах замахнулись на многое, и обоим далеко не все удалось. Оба покинули свой пост отнюдь не добровольно, но мирно. Оба оказались как бы в тени последовавших за ними куда как менее ярких политиков. Оба писали свои воспоминания приватно, при прямом противодействии властей. Даже изданы воспоминания обоих государственных деятелей были сначала за границей, а уж потом, с большим опозданием, на Родине…
Редактировать магнитофонные записи отца оказалось нелегко. При жизни Никиты Сергеевича я успел обработать около полутора тысяч страниц. По выходным дням мы обсуждали с отцом проделанную мной за неделю работу, вносили поправки и дополнения, и только после этого обретший окончательный вид текст шел в перепечатку.
Когда отец диктовал, ему порой не хватало собеседника, к которому он мог бы обратиться. С участием собеседника, как он говорил, у него появлялся больший интерес к этой работе и воспоминания становились живее. Но не всегда собеседник оставался молчаливым, особенно если это был Петр Михайлович Кримерман, большой друг нашей семьи, экономист, журналист и фотохудожник. Монолог нередко превращался в диалог. По просьбе отца я убирал все, что касалось второго голоса. Впоследствии, пересматривая исходные тексты, я пришел к заключению, что превращение диалога в монолог несколько обедняет текст. Но такова была воля автора, и мы не стали ничего менять в публикации, тем более что это было лишь эпизодически.