Двигаясь так быстро, как только мог, усталый Флинкс проникал все дальше и дальше в артефакт. Казалось, не имело значения, куда он повернется и какие повороты изволит сделать: близость безжалостных эмоций Энн оставалась постоянной в его сознании. Хорошо обученные, хорошо тренированные солдаты, недавно избавившиеся от скуки, не собирались сдаваться, пока не загонят свою добычу. Очевидно, что их оборудование для обнаружения и слежения было столь же эффективным и неутомимым, как и работавшие с ним техники. Его сердце грозило пробить дыру в груди. Ослабев от усталости, он остановился и согнулся, положив руки на колени, пытаясь отдышаться. Пип заботливо порхала перед его лицом, упрямо пытаясь подтолкнуть подругу и спутницу к возобновлению стремительного полета. Он поймал себя на том, что хочет как-нибудь позаимствовать часть, казалось бы, неисчерпаемой энергии минидраги. Чувствуя, что приближающиеся к нему АЭнн не отдыхают, не видя другого пути действий, кроме как не поддаваясь ни им, ни своему утомленному телу, он выпрямился и, шатаясь, пошел вперед. Хуже всего было осознание того, что он больше не мог ощущать эмоциональное присутствие своей лживой сестры. Каким-то образом Махнахми удалось сбежать из своего кена. По мере того, как он все глубже натыкался на безграничную реликвию, он поймал себя на том, что задается вопросом, насколько можно верить тому, что она сказала ему. Без доступа к сибфайлу, которым она владела, как он мог знать, что было правдой, а что она выдумала о его истории? Действительно ли она была его законной сестрой, как казалось на самом деле? Или она была просто ловким адаптатором информации, полученной от сиба, которого она присвоила? Насмешки, казалось, были в порядке вещей. Из всех людей в галактике она была единственной, кто обладал эрудицией, которая могла подтвердить или опровергнуть ее заявления. Она была единственной, кто имел доступ к информации, которую он хотел и в которой нуждался, к незаменимым личным знаниям, которые были взрывным образом вырезаны из Терранской Панциря. Были и другие — те, кто интересовался им, и те, кто интересовался его происхождением и способностями, возможно, даже те, кто знал достаточно, чтобы бояться его. Но среди них всех до единого, насколько он знал, только она снедалась ненавистью. Что он будет делать, когда его истощенное тело не сможет нести его дальше, он не знал. Возможно, та же таинственная, необъяснимая способность, которая раньше спасала его в безвыходных ситуациях, снова проявит себя. Его не утешила эта идея. Достаточность непостижимости казалась недостаточным средством, на которое можно было бы положиться. Он ковылял по сравнительно узкому коридору, когда вдруг оказался в большой комнате. Из его центра исходил взрыв трубопроводов и проводников. Там были тонкие панели из самонесущего отражающего материала, несколько богато украшенных кружев из металлического стекла, чьи функции обитали в неуловимой земле, и множество свободно плавающих геометрических фигур, которые, казалось, постоянно пульсировали, то возникая, то исчезая. Приблизительно в центре этой мешанины странных устройств из пола торчала единственная горизонтальная плита, которая, казалось, была вылита из котла с расплавленной керамикой или пластиком. Он располагался под прозрачным куполом, внутри которого находился второй меньший купол, слишком большой для шлема и слишком маленький для капсулы тела. Задыхаясь, Флинкс остановился, его нижняя челюсть отвисла. Пип завис над его головой, ее волнение не ослабевало. Он чувствовал, что преследовавшая его Энн была очень близко. Что поразило, даже шокировало в обманчиво простом на вид творении из плиты и купола, так это ни его внешний вид, ни его дизайн, ни его расположение. Это был факт, что он признал это.