====== Глава 1 – Воспоминания о былом ======
Небо было тёмно-серым, уже сверкнуло несколько молний. Того и гляди, сейчас пойдёт дождь. Наверняка он затянется, ведь его не было так долго. К тому же в Европе сейчас весна, а европейская весна в странах, находящихся недалеко от моря, — не весна без дождей. Причём дожди могут быть абсолютно любые: ливневые или моросящие, кратковременные или затяжные, с грозой или с солнцем, постепенно выходящим из-за туч и будто успокаивающим разбушевавшуюся стихию.
Когда Рен Тао был маленьким, он придумал теорию, что облака и тучи — это родственники, просто облака всегда добрые, а тучи — всегда злые. И когда тучи в очередной раз гневаются или обижаются, они в итоге плачут. Так они выражают накопившиеся у них за долгое время эмоции. Однако срыв приближается к концу именно благодаря добродушным облачкам: они вынимают солнце из-за пазухи и протягивают его тучам, чтобы развеселить и успокоить их. Тучки постепенно перестают плакать и позволяют облакам сменить их, в то время как сами уходят привести себя в порядок.
Вот и сейчас, сидя в фешенебельном ресторане в центре Парижа и разглядывая пасмурное небо с грозовыми тучами, молодой мужчина вспоминал эту детскую теорию. Над ним смеялись все члены его семьи, и только Джун отметила оригинальность его мыслей. На губах Рена появилась лёгкая улыбка. Джун… Она была единственной, кто всегда его поддерживал. Несмотря на разницу в два года и на то, что она девчонка, Рену нравилось проводить с ней время. Она была лучшей старшей сестрой, которая когда-либо могла у него быть. Поэтому, когда брат с сестрой стали старше, они начали ценить друг друга. Ведь у них больше никого не было, кому можно довериться.
Теория про тучи и облака удивительным образом перекликалась с отношениями в клане Тао. Тучи, считал Рен, — это все родственники, а облака — это он и сестра. Вдвоём они, конечно же, не могли победить остальных, но по крайней мере они всегда были горой друг за друга. А это важнее, чем постоянно вступать в контры с людьми, которых они встречали менее пяти раз в жизни.
Дама, с которой Рен должен был встретиться, опаздывала, и он начинал злиться. Неужели и француженки не отличаются пунктуальностью?! Он-то считал, что такое свойственно в основном южным девушкам. Например, Марии, с которой он познакомился в Мадриде. Или Кьяре, которую он повстречал в Милане. Но вот от Камиллы он явно такого не ожидал.
— Привет, Рен, — произнёс высокий девичий голос, забавно произнося его имя. «А на французский манер оно звучит даже лучше», — решил Рен и поднялся, чтобы поприветствовать спутницу.
С Камиллой Рен познакомился совершенно случайно: он просто прогуливался по Парижу и забрёл в окрестности университета Париж VII*. Услышав щебет француженок, он усмехнулся: они всегда представлялись ему стереотипными очаровательными кокетками. Но тут раздалась китайская речь с характерным для французов произношением, и сказанное подхватили несколько других голосов — тоже по-китайски. Рен заинтересованно остановился. Он никогда не думал, что во Франции есть французы, умеющие бегло и практически правильно говорить на китайском. Насколько ему было известно из кинофильмов и книг, французская нация очень патриотична, а потому ревностно относится к своему языку и своей истории. Но потом Тао вспомнил, что университет, рядом с которым он сейчас находился, базируется на гуманитарном образовании, в частности — на лингвистическом, поэтому, собственно, нет ничего удивительного, что студенты, выходящие из учебного заведения, разговаривают на каком-либо иностранном языке.
Краем глаза Рен увидел одну из девчонок, вышедшей в составе говорящей по-китайски компании. Он повернулся к ней лицом и улыбнулся. Она улыбнулась ему в ответ. Рен и не заметил, как она осталась одна, без своих подруг. Взяв себя в руки, он решил не упускать момент и познакомиться с очаровательной студенткой.
— Привет, — поздоровался он по-китайски, и девчонка обалдела, — ты не против знакомства?
— Не против, — так же по-китайски откликнулась француженка и спросила:
— Извините за такой нескромный вопрос, вы из Китая?
Рен добродушно засмеялся:
— Я настолько отличаюсь от местных?
— Если честно, то да.
— Вы правы, я из Китая, — подтвердил он. — Меня зовут Рен Тао.
— Я Камилла Матьё. Очень приятно, — проговорила девушка, застенчиво отводя взгляд от симпатичного парня. Рен предложил:
— Прогуляемся? Не хочу навязывать вам своё общество, но вы мне так понравились, что я не могу упускать шанс провести время с такой милой девушкой, как вы.
Камилла зарделась. За её девятнадцать лет жизни у неё ни разу не было отношений, а тут — хоп! — и красавец, да ещё иностранец, говорит ей о своей симпатии и зовёт на прогулку вместе с ним. Естественно, такую возможность нельзя было упускать, поэтому, преодолев свою стеснительность, девушка согласилась и взяла Рена под руку.
Гуляли они часа три, за это время они обсудили её учёбу, китайский язык, трудности перевода, различия в культурах Франции и Китая. В основном болтала Камилла, а Рен лишь внимательно слушал. Ему не особо хотелось рассказывать что-то о себе и давать надежду миловидной студенточке на долгие серьёзные отношения. Тао даже самому себе боялся признаться, что познакомился с ней только чтобы затащить в постель. И всё. Его не интересовала Камилла как спутница жизни, хотя девушкой она была неглупой, много знала, объективно рассуждала о литературе, истории, протекающих во Франции и мире политических процессах. Ещё она девушка приличная. Не просто девушка — мечта.
«Но не для меня», — сказал себе Рен и согласно кивнул, не обратив внимания на сказанное спутницей. Камилла уточнила:
— Ты правда согласен ещё когда-нибудь со мной ещё встретиться?
Чёрт!
— Почему бы и нет, — пожал плечами Тао. — Только не знаю, когда. Я здесь по работе, а значит, очень занят.
— А кем ты работаешь? — поинтересовалась девчонка.
— Я журналист. Вернее, нечто среднее между журналистом и кулинарным критиком. Пишу отзывы на различные заведения общественного питания, оцениваю их.
Глаза Камиллы радостно загорелись:
— Ты повар по образованию?
Рен смутился:
— Ну… Вообще да. Но по специальности я работал недолго. Год. Видишь ли, Камилла, кухня меня совсем не привлекает. Мне больше нравится оценивать заведения общепита. Кроме того, меня с детства учили, что готовка — женское дело. Я, конечно, не считаю так сейчас, — поспешил он её заверить, — потому что традиционные устои меня угнетают. Именно по этой причине мне нравится Европа — тут партнёрские отношения. Каждый делает, что умеет. Пара договаривается о любых моментах её жизни. По-моему, здорово.
— Да, нам рассказывали, что в Китае, как и в целом на Востоке, очень сильны консервативные устои.
— Всё верно. Я так счастлив, что сумел увидеть быт в разных странах и понять, что партнёрами в отношениях быть куда лучше, чем добытчиком и хранительницей домашнего очага.
— А я наоборот, очень хочу заниматься домашним хозяйством и семьёй, — поделилась Камилла. — Я не такая амбициозная, как все мои подруги, мне не хочется пытаться пробиться в начальники. Я хочу любить и быть любимой. Только этого. Именно поэтому, — в глазах Камиллы заплясали весёлые огоньки, — я всегда хотела жить на Востоке.
— Что ж, тебе повезло: в Китае очень много одиноких мужчин, выбирай, кто больше нравится, — сказал Рен, и девушка захохотала. Ей нравилось общество этого молодого и остроумного парня. И вдруг Камилла выпалила:
— Я бы хотела выбрать тебя.
Ошарашенный Рен промолчал. Они только познакомились, а она уже строит планы на будущее. Его это напугало. Поэтому он как можно деликатнее сказал:
— Ками, мы только познакомились. Давай не будем торопить события.
— Точно, — спохватилась она. — Прости.
Проводив студентку до дома и договорившись с ней о встрече на выходных, Рен Тао пошёл к себе в апартаменты, которые снимал на время работы во французской столице. Сбросив с себя пальто, шарф и ботинки, парень поставил чайник и, сев за ноутбук, принялся проверять электронную почту. Приглашения касательно работы, среди которых было одно в Лондоне, куча писем от Джун, которые он игнорировал, потому что не знал, как ответить, письмо от Йо, в котором он приглашал старого друга в гости, и… Да. От неё письмо тоже было.