Моя нога почти соскользнула, но я довольно просто выпрямилась и пошла дальше. Когда нити пересекались, я шла по новой нити, чтобы быть спокойнее. А потом я спрыгивала на уровень ниже и двигалась по новому пути. Наконец, я заметила другой кокон ниже, там можно было грубо различить силуэт Ахмоса. Я сменила направление.
Я добралась до него через пару минут, и хотя я убрала кокон, шлепала его по лицу и звала, он не реагировал. Я не знала, что делать. Я была сильной как сфинкс. Может, сил хватило бы понести его. Но я не могла двигаться с ним по паутине. Я решила, что могу хотя бы освободить его, надеясь, что он проснется раньше, чем со мной будет покончено.
Я освободила его лишь наполовину, когда паучиха обнаружила меня.
«Вот ты где, — сказала она. — Нет смысла делать это. Он не проснется еще как минимум час. Он большой. Пришлось дать ему двойную дозу. Идем. Пора увидеть твой гобелен», — паучиха добралась до меня так, что я ее не ощутила, что было удивительно, ведь мои чувства были обострены, выстрелила паутиной, которая окутала мою лодыжку.
Я не успела произнести ни слова, паучиха пошла, потащив меня за ногу. Я ехала за ней. Паутина дрожала, я даже стукнулась головой о ветку.
«Ох, прости, — сказала она, продолжала взбираться. — Надеюсь, я не разбила тебе голову. Обожаю мозги».
Я не отвечала и пыталась дотянуться до Тии и Эшли. Они не отвечали. Как же мне получить силы Уасрет, когда Тии и Эшли нет?
«Я заблокировала два других разума, если тебе интересно», — сказала паучиха, словно читала мои мысли.
Она замерла, притянула к себе длинную паутинку, подвигая меня ближе за ногу. Когда я оказалась в нужной для нее позиции — на краю паутины, на верхней ветке дерева — она подвинула свое большое тело. Она покружила на паутине, как гимнастка, а потом закрепила мои ноги на месте. Я заерзала, чтобы сесть на выступ дерева, который едва поддерживал мой вес. К счастью, такая прочная паутина могла выдержать вес слона.
— Что значит, заблокировала два других разума? — спросила я, кровь от головы растекалась по конечностям.
Ананси двигалась по паутинке, изящно перебирая лапами, как балерина. Ее блестящие глаза отражали свет мерцающих звезд.
«Они отвлекали, — сказала она. — Гобелен был бы с ними слишком сложным. И они только испортили бы общую тему».
— У моего гобелена есть тема? — спросила я.
«О, да! — сказала паучиха с восторгом в голосе. — Я сплела космос, милая. Я соединила каждую планету со звездой, каждую луну с планетой. Остатки великих творений еще видно в ночном небе, хотя большие части уже не несут смысла. Нет паутины лучше моей. Нет территории больше. Люди и боги придумывали истории, глядя на звезды на моих небесных гобеленах. Нынче они только строят догадки. Только я знаю истинные истории. Только я была раньше, чем родился космос. И теперь я должна остаться здесь, плести скучные гобелены для примитивного племени туземцев. Но мне нравится освежать навыки. Даже если тема скучная, моя работа все равно прекрасная».
— Ясно — сказала я. — Но разве тебе не интересно оставить здесь меня подольше? Вдруг я вдохновлю тебя на новые работы?
«О, вряд ли это нужно. Племя пожертвовало вас двоих, они будут игнорировать меня несколько лет. И каждый здесь получает только один гобелен. Я видела твой, ты мне уже не нужна. Конечно, дело еще в том, что моя паутина ядовита. Яд проникал в твои вены уже много часов».
Я посмотрела на ногу, кожа вдруг стала горячей.
— Я-яд? — со страхом сказала я.
«Да. О, на убийство уйдет несколько дней. Даже недель. Но ты уйдешь раньше».
— Ах, прекрасно, — сказала я. — Не хотелось бы терять время.
«И мне. Я предпочитаю питательную еду, паутина забирает твою силу, оставляя мне меньше».
— Верно. Давай тогда посмотрим твой гобелен.
«Терпение, милая. Терпение. Это нельзя просто показать. Это искусство. Его нужно ценить».
— О, я знаю искусство. Я рассказывала, что я была в музее в Нью-Йорке? Там много картин.
«Да? Они выставляют свои работы?».
— Да. Порой они устраивают выставки в разных музеях мира. И все могу оценить работы.
«Мне бы это понравилось. Чтобы люди увидели, что я делаю, и смогли обсудить».
Я подняла ногу, что не была приделана к дереву, я обвила ее руками и сказала:
— Тогда расскажи мне. Не только о моем гобелене, но и о других своих творениях. Я рада послушать. Было бы интересно, — сказала я с тихим смешком, надеясь, что паучиха не уловит подвох.