Я ощущала холодную тьму Космической реки, бьющейся о колодец. За время она пробила трещины, лужи черной воды собирались там и тут в ямах. Я склонилась и заглянула в одну из них, увидела огоньки сотен крохотных существ, живущих в реке. Они уже не были живыми.
Было легко понять, почему моя человеческая часть приняла их за звезды. Они, конечно, не были ими, но человеческий разум был ограничен. Львица, фея и человек стали более разумным существом, но их восприятие космоса было фрагментарным. Из-за их узкого взгляда на вещи.
Сыновья Египта были развиты не лучше, хотя у них был большой потенциал. Это меня привлекало. Мне нужен был спутник, который мог учиться и расти.
Я протянула руку к Ахмосу, и хотя он поглядывал на меня с любопытством, он обхватил мою ладонь и спросил:
— Ты знаешь, где их найти? Я не ощущаю их путь, — его сияющие глаза смотрели на меня в темноте, он воспринимал то, что смертные глаза не могли.
— Нет. Здесь ты их не ощутишь. Даже я не могу различить, в какой они комнате. Пока что. Но я ощущаю, что это гробница для забытых и сломленных, здесь десятки комнат и пещеры, соединенных проходами. Чтобы их обыскать, нужно все их пройти, и я не ручаюсь, что все они пустые. Некоторые существа были заперты давно. Некоторые не обрадуются нарушителям, — я посмотрела на спутника. — Ты сможешь отследить наш обратный путь, когда мы начнем?
— Да, — ответил он.
— Тогда начнем?
Он слабо кивнул, и я повернулась к проему справа. Не было особой причины идти туда, но воздух оттуда шел теплее, чем слева. Я размышляла о том, почему выбрала эту сторону. Львицу тянуло к теплу. Человек знала выдуманные истории о том, что призраков тянет к холодным местам. Она была права, хотя в Колодце душ призраки были всюду, не только на холоде. Фея верила, что первые впечатления удачны, хотя я знала, что удача тут ни при чем. Но я обдумала разные варианты и решила, что нам стоит идти справа.
Мы прошли череду пещер без вреда. Они не были пустыми, но существа не представляли опасности для нас. Они были угасающими призраками существ, цепляющихся к длинным костям, наверное, жителей деревни наверху, ищущих приключений или смерти.
Я разглядывала Ахмоса, пока мы шли, он был во главе. Мне было все равно, какой он выберет путь, мы бы искали, пока не нашли бы его братьев, с чем бы ни столкнулись. Он обхватил мою талию и перенес меня через разбитые камни. Я бы легко перемахнула через них, но мне нравилось тепло его рук на моей талии.
Он властно взял меня за руку, мы пошли дальше. Я подняла голову и заметила, как за его сияющим ухом завиваются волосы. Они все еще были вороново-черными и блестящими на фоне его сияющей кожи. Контраст впечатлял.
Девушки, к чьим разумам у меня был доступ, восхищались Ахмосом по разным причинам. Одной нравилась его щетина на челюсти. Другой — его глаза. У Ахмоса были широкие плечи и сильная спина. Он был добрым и мягким. Его губы пробуждали приятные воспоминания, покалывающие в уголках разума.
Когда я смотрела на него, все эти мысли и чувства были частью меня. Они влияли на то, как я видела Ахмоса, и создавали связь, которой иначе бы не было. Мой первый взгляд на мир вокруг меня был глазами Тии, Лили и Эшли. Я понимала, кем могу быть, как они жили, видя их сердца и мысли.
Человек, все еще связанная со мной, считала меня каким-то чудовищем. Она думала, что я — Франкенштейн. Существо из разных частей. Та, что разрушала и пугала. Но я не так себя определяла. Я пришла не разрушать, а объединить. Видеть то, чего не хватало, и добавлять это. Убирать ненужное.
Но, несмотря на мое недовольство ее точкой зрения, она была в чем-то права. Я была неким объединением. Я не была полностью Лили, Тией или Эшли. Я брала у них самые интересные кусочки — лучшие части человека, львицы и феи — и добавляла себе. Мое тело принадлежало Лили, но небольшие изменения в нем были не по силам человеческой девушке. У меня были черты львицы и феи, но, в отличие от того времени, когда они были частью Лили, эти черты были полностью со мной слиты.
Например, теперь я могла питать человеческие клетки энергией живых существ. Эта способность была отчасти заслугой феи, поглощающей энергию лесных деревьев, но при этом она не могла направлять силу звездного света. Как Уасрет, я могла регенерировать, пока мне не отрубили голову.
Тиа давала Лили когти, а я делала их неразрушимыми. Стрелы Исиды меня больше не ограничивались, я могла создавать свои. Чтобы одолеть врага, мне нужно было шепнуть его имя оперению стрелы, и она нашла бы сердце названного, где бы он ни скрывался в космосе. Но я, как бы они ни считали, не была ангелом отмщения. Это я о себе знала.