«Возьми немного яда и вотри в их раны. Они скоро проснутся. Но они заперты здесь духом, как я. Без тел, боюсь, им отсюда не уйти».
— Спасибо, — сказала я змею, он спускался в свою одинокую яму.
Ахмос осторожно зачерпнул яд краем плаща. Я сняла с Астена броню, обнаружила рану, оставленную змеем, и он втер белую жидкость. Рана зажила на наших глазах, его лицу вернулся цвет.
Львица во мне затрепетала, когда Астен моргнул. Он обвил меня руками. Ахмос похлопал его по спине, и мы прошли к Амону. Яд быстро работал, но Амон не просыпался так, как Астен. Он ворочался и стонал, словно боролся с кошмаром. Когда он открыл глаза, он схватил меня за плечи и прокричал имя, но не моя.
— Лили!
Человек во мне яростно боролся. Кусочки во мне трещали по швам, разрывая меня. Я закричала, и космос услышал это. Буря накрыла Остров потерянных, мои глаза закатились, и я рухнула в руки Амона.
18
Колдуя с камнем
— Лили? Лили! — кричали голоса, но разум был темным. Я не могла открыть глаза, в голове словно гремела тысяча барабанов. — Вернись ко мне, нехабет, прошу, — молил голос.
Я застонала.
— Амон? — я смогла пошевелить губами, но язык был опухшим и чужим у меня во рту. Я словно утонула, а потом была выброшена на берег, ладони колотили меня по груди, прося меня жить.
— Погоди, — сказал другой голос, я ощутила холодное прикосновение ладони ко лбу. — Они ранены.
— Где? — спросил мужчина. — Как? Я не вижу ран.
— Их раны внутри. Их разорвало, как змея. Из-за Амона, — обвинял Ахмос.
Хотя я была в объятиях, мне было холодно, пусто. Я дрожала и мысленно отдалялась от остальных.
Кто-то еще приблизился и коснулся моей ладони.
Что-то пошевелилось.
— Астен? — прошептала львица моим голосом.
— Тиа, — сказал он с очевидным облегчением в голосе. — Тебе лучше? Вы все там?
— Да. Мы все здесь, но… чего-то не хватает.
— Уасрет, — тяжко вздохнул Ахмос. — Она ушла. И с ней части их.
Я ощутила трепет энергии в теле. Ахмос пытался исцелить нас.
— Нет, — сказала Тиа, открыв глаза. — Не надо. Ты слишком слаб, чтобы давать больше.
Ахмос упрямо стиснул зубы, но Тиа не отступала, и он отпрянул. Астен взял нас за руку и легонько поцеловал костяшки с тревогой на лице. Повернув голову, Тиа смотрела на лицо третьего мужчины, в объятиях которого мы были. Его черты тут же стали неясными. Я отвернулась ото всех, даже от Тии и Эшли. Я сжалась в комок на фоне и не могла смотреть.
А потом мужчина, чей голос пробил тьму, тот, кто нежно держал меня даже сейчас, сказал:
— Лили? — тихо сказал он. — Пришла пора вспомнить.
Пауза.
— Она не хочет, Амон, — сказала Тиа.
— Я знаю. Она боится. Как и все вы.
— Амон, — сказал Астен. — Может, не стоит пока на них давить. Пусть отдохнут, пока ты призовешь наши тела.
Тепло щекотало кожу там, где меня касался мужчина. Это было знакомо, это успокаивало. Его тело было рядом, укрывало и защищало, он пытался меня утешить. И как-то одним только голосом он создал пространство, где были только мы с ним. Остальные оставались вокруг, я знала, что он должен был сейчас меня оставить. Я не была готова его видеть, не хотела говорить о том, что было необходимо.
— Я принес то, что нужно, — сказал Ахмос и отдал сумку Астену.
Мужчина, что держал меня, поерзал и вздохнул.
— Хорошо, — сказал он. — Эшли? Посидишь здесь с Ахмосом, пока я помогу Астену?
Я ощутила, как мои губы двигаются в улыбке, и фея встала.
— Айе, — сказала она, и Тиа присоединилась ко мне на фоне, свернулась рядом со мной. Если бы она еще была львицей, она бы зализала наши раны.
Мужчина устроил нас у камня. Ахмос сел рядом с нами и обнял рукой наши плечи. Эшли прижалась к нему и тихо вдохнула.
— Я рада тебя видеть, — сказала она.
— И я тоже рад быть с тобой.
— Уверен? Похоже, тебе приглянулась Уасрет. Может, ты жалеешь, что мы вернулись.
Ахмос притих на миг. Он накрутил прядь наших волос на палец.
— Нет. Я не желаю. Но ты должна понять, что Уасрет была объединением всех вас. Как я мог ее отвергнуть?
— Красивые слова в свете луны кажутся другими при свете дня. Она не такая, как мы.
— Да.
— Собираешься ее полюбить?
— Не знаю. Она не… так проста. Ты все помнишь?
— Нет. Фрагменты. Но они угасают, как сон. Но я помню, что она к тебе чувствовала. Она хотела оставить тебя себе после всего. Если, конечно, все мы выживем.