Эрдиас соглашался на все предложения северян, пока среди них не было ни одного, которое вредило бы. Его смущало то, что стражники Гарднера не показываются на Севере. Или ему об этом не докладывают, чтобы не беспокоить, или отчего-то брат игнорирует эту часть своего королевства.
В ночь накануне коронации, Эрдиас вышел во двор родового замка. Было раннее утро, морозный воздух приятно окутал молодого мужчину. Изо рта струилась струйка пара. Лужицы были покрыты тонким льдом, приятно хрустевшим под ногами. На деревьях по прежнему сидели чёрные вороны, которые почему-то не пугались Эрдиаса.
"Вороны ведь живут триста лет, — подумал чародей, — сколько поколений Халлеваров вы видели до меня? И сколько увидите после? — а потом мрачно добавил, — если увидите".
Один из воронов с громким криком сорвался с ветки и полетел к Эрдиасу. Он сел к нему на плечо, тем самым немало удивив мужчину.
— У меня для тебя нет еды, — сообщил чародей птице, — я и сам пока не завтракал, — да если б и завтракал, всё равно бы не было.
Эрдиас никогда не подкармливал дворцовых животных, как это делали другие дети. Ему всегда было плевать на щеночков и кошечек, плодившихся во дворце, они не умиляли и не восхищали его, впрочем и не раздражали, ему было просто на них плевать. Как и на многое другое. Вообще, к большинству вещей на свете, чародей был равнодушен. Он не знал, является ли это следствием строго воспитания, обеспеченного Галиором или это такой характер. Однако, об этом он задумывался редко, потому что и на это ему было наплевать.
Ему было не наплевать на то, что Ленхару явно нравилась Эми. Эрдиас не раз замечал, как молодой барон Винберг смотрит на юную госпожу Мествар, как улыбается ей, как он к ней внимателен. Хотя сам Ленхар импонировал Эрдиасу: умный, целеустремлённый, рассудительный и деловой. Обвинить Ленхара в том, что он неравнодушен к Эмирис сложно: кто к такой останется равнодушен? Но всё равно было неприятно.
Отношения же Эрдиаса и Эми стали больше деловыми, им приходилось вместе подолгу выслушивать идеи и стратегии "Братства истинного порядка", строить политические планы. Они вместе тренировались, Эми требовалось многому научить и никому другому Эрдиас это не доверял. Но вот на любовь времени почти не оставалось. Эми часто засыпала раньше, чем Эрдиас возвращался с совещаний, лишь изредка они могли позволить себе побыть наедине, не занимаясь при этом политикой или борьбой.
Эрдиас двинулся вглубь заброшенного сада, ожидая, что ворон вспорхнет, потревоженный движением, но птица прочно укрепилась черными когтями на плече чародея.
С неба сорвался нечастый снег. Крупные снежинки, слегка кружась в воздухе аккуратно укладывались на примерзшую землю, потихонечку укрывая её. Они словно ткали пуховую перину: постепенно, ненавязчиво.
— Вот и зима, — тихо сказал Эрдиас птице, — настоящая, со снегом. Суровая северная зима. Для тебя очередная, для меня – первая.
Чародей поднял лицо к небу: снег, успевший стать частым летел на него, словно миллион падающих звёзд. Это зрелище завораживало, опустошало мысли, очищало голову от всего плохого. Никогда ещё Эрдиас не ощущал себя настолько дома.
Постояв так немного, он скосил взгляд на птицу, по-прежнему, сидевшую на плече. Эрдиас протянул руку и погладил ворона. К большому удивлению чародея, ворон позволил ему эту вольность.
— Ты ручной? — удивился Эрдиас, — неожиданно. Чей же ты, Карслера? Или моего какого-нибудь предка? Не разговариваешь? Или не хочешь?
Эрдиас почувствовал, что за ним наблюдает кто-то со стороны замка, он повернулся и посмотрел наверх. На балконе стояла Эми, нежно улыбаясь.
— Что ты там делаешь? — спросил Эрдиас.
— Смотрю, как ты с птицей разговариваешь, — улыбнулась она в ответ.
— Пошёл первый снег, — сообщил чародей.
— Вижу, хотела тебя на улицу позвать, но ты уже и так там.
— Так иди ко мне! — ласково пригласил Эрдиас, — я встречу тебя у входа.
— Ну вот ещё! — усмехнулась Эми, — стой, где стоишь.
Она скрылась в комнате и появилась через минуту в сапогах и плаще, отороченном белым мехом. Тёплую одежду девушка надела прямо поверх тонкой ночной сорочки. Легко перекинув ногу через перила, девушка в два счёта оказалась рядом с Эрдиасом.
— Что ты творишь, госпожа Мествар? — нежно улыбаясь спросил чародей.
Эми задорно улыбнулась и чмокнула мужчину в губы:
— Против природы не пойдёшь. Лазить по этажам для меня дело привычное и порою этого осень не хватает.
Он заключил её в обьятья:
— А мне не хватает тебя. Мне всё время тебя мало, — честно и с лёгким раздражением сказал он.
— И это взаимное чувство, — ответила Эми серьёзно глядя в глаза любимого. Она покосилась на птицу, — это твой новый питомец?
— Да нет, просто... Прилетел.
— У истинного короля из рода Халлевар всегда был ручной ворон, — сказала девушка, — читала в истории Дарнеи, пока не потеряла. Да и герб первой династии – черный ворон на жёлтом.
— Да, моя хорошая, уж про герб забыть сложно, — Эрдиас окинул взглядом замок, на котором повсюду были вывешены жёлтые стяги и гербы семьи Халлевар.
Он наклонился к девушке, чтобы поцеловать, ворон вспорхнул и покинул плечо Эрдиаса. Осторожный поцелуй перерос в более глубокий, нежность переросла в страсть. Чародей поднял свою девушку на руки и отнес в свою спальню.
— Я уже говорил, что мне тебя мало? — уложив возлюбленную на постель спросил Эрдиас.
— Ты же помнишь, что я всегда твоя? — глядя в жёлтые глаза ответила Эми.
Поцелуи Эрдиаса стали спускаться ниже, к шее, к груди, которую мужчина освободил от одежды. Его руки, горячие несмотря на то, что он только пришел с мороза, повторяли очертания великолепного девичьего тела, беспокойно извивающегося под ним. Эми хотелось касаться любимого мужчины каждой клеточкой кожи, чувствовать, что он с ней, что она его, она быстро стягивала с него одежду, которая казалась раздражающей преградой на пути к настоящей близости.