Синий пес недовольно заворчал:
– Нет, мне это совсем не нравится. Я не хочу умирать. Все! Больше не буду пить воду из-под крана!
– Не все так просто, – вздохнула Пегги. – Я же говорю, что вся вода в Омакайдо поступает из источника под зиккуратом – даже вода в фонтанах!
– Ну ничего себе! – возмутился синий пес. – Попали мы в переплет. Какого черта я вообще ввязался в эту историю?
Пегги свернула в узкий проулок, где все стены были исписаны. Текст надписей разнообразием не отличался: Изи чокнутая, Изи за монстров…
Пегги невольно подумалось, что эти надписи оставили здесь солдаты – по приказу Меканикуса.
С трудом толкая перед собой тележку с глиняными горшочками, мимо прошел продавец снотворного.
– Гроза! Гроза! – визгливо кричал он. – Защитите себя от рева дракона! Кто не хочет сойти с ума – покупайте целебные настойки! Буря! Буря!
Пегги поглядела ему вслед. Продавцы снотворного распустили слухи, что рев ящера сводит людей с ума. Чтобы не свихнуться, жители Омакайдо перед каждой грозой покупают снотворное и спят, как сурки, пока дракон беснуется.
Девочке надоело петлять по переулкам, и она вышла за крепостную стену, где на равнине стоял шатер рыжей ведьмы. Уже издалека чувствовался густой запах какого-то зелья.
Пегги отодвинула кожаный полог и вошла в шатер. Юная колдунья варила в огромном котле зелье. Она была так поглощена этим занятием, что даже не заметила, как Пегги и пес вошли в шатер и сели рядом с ней. Внутри было ужасно жарко. Пегги тут же вся взмокла. Изи была совсем голой, если не считать куска льняной ткани, обернутой вокруг бедер. Ее кожа была натерта каким-то маслом, а на шее висели диковинные ожерелья из слоновой кости. Рыжие пряди волос прилипли к ее лбу. Изи была такая тощая, что ребра выступали при каждом ее вздохе.
Некоторое время она сосредоточенно мешала зелье ложкой с длинной ручкой, а потом замерла и подняла глаза. На губах у колдуньи блуждала странная улыбка. Остренькими зубками она прикусила нижнюю губу, и было непонятно, собирается ли она рассмеяться или заорать во все горло. Пегги решила, что Изи очень красивая, хотя многие бы, наверно, подумали, что рыжая ведьма слишком тощая, чокнутая и… опасная.
– Через несколько часов начнется гроза, и дракон будет бесноваться под нашими стенами, – хрипло проговорила колдунья. – В этот раз ему может удаться разорвать свои оковы.
Синий пес обеспокоенно прислушался к отдаленному грому.
Пегги нервно заерзала. Раскаленные угли отбрасывали красные отсветы на склянки с зельями.
– Если ящер сбежит, мы все превратимся в волков и крокодилов, – пробормотала Изи. – Тогда Зарк выльет яд в источник, и в Омакайдо не останется ни одной капли неотравленной воды. – Она с минуту помолчала и мрачно продолжила: – Говорят, в соседнем городе Ваданге дракон совсем одряхлел. Интересно, каково там людям?
– Наверно, они дрожат при мысли о том, что их местный Зарк решит их отравить, – заметила Пегги. – Я правильно поняла, что в каждом городе есть свой хранитель яда?
– Да.
– А почему люди ждут, когда их отравят, а не отправятся к какому-нибудь роднику? – спросил синий пес. – Должны же быть какие-то ручьи или озера? Не всю же воду захватили такие, как Меканикус!
Ведьма тихо рассмеялась.
– Ты рассуждаешь, совсем как человек! Но ты ничего не знаешь про Зантору. На этой планете очень мало источников. Вокруг каждого обнаруженного источника со временем вырос город. А это значит, что каждый источник скрыт внутри башни. Понимаешь? Бесполезно искать ручьи, озера, реки. Вся вода на планете – в руках хранителей яда.
– Ладно, я понял, – сдался пес. – Бежать людям некуда. За городскими стенами их тоже ждет смерть.
– Вот именно! – воскликнула Изи. – На Занторе повсюду пустыня. Любой, кто отважится сбежать, умрет от жажды, если только его не примут в соседнем городе…
– А его не примут, – подхватила Пегги, – потому что никто не захочет делиться слезами своего дракона. Все боятся, что им самим не хватит!
– Ну вот, наконец ты все поняла, – похвалила колдунья. – Человек, лишенный противоядия, не выносит солнечного света. Поэтому мутанты днем прячутся и только ночью выходят на поиски пищи.
– Какой пищи? – с тревогой спросила Пегги.
Изи пожала плечами:
– А ты как думаешь? Такой, которая ходит на двух ногах!
Пегги сглотнула:
– Ромо говорил, что мутация происходит мгновенно.
– Ну, совсем и не мгновенно. Начинается все с зуда, потом появляется сыпь. Постепенно прыщики превращаются в чешуйки, ногти – в длинные когти, зубы – в острые клыки и так далее. Если увидишь человека в бинтах, будь начеку! Знай: перед тобой может оказаться монстр в самом начале мутации.
В шатре воцарилась тишина. Слышно было, как булькает варево в котле.
– Ты уже слышала про Тореадора? – спросила наконец Изи. – Очень интересная легенда.
– Нет, – призналась Пегги.
– Тореадор – последний представитель древней расы гигантов. Когда-то они населяли Зантору. У них было развлечение, что-то вроде корриды, во время которой они убивали драконов. Один из тореадоров в черно-алом плаще и со шпагой каким-то образом заблудился во времени. Кое-кто видел, как он без устали шагает в тумане, пытаясь найти и истребить последних ящеров. Днем он спит, завернувшись в плащ и положив голову на холм, как на подушку. А ночью встает и отправляется на поиски драконов. Под его шагами деревья ломаются, как спички, а его плечи разрывают облака в клочья. Он думает только об одном: найти дракона и вонзить в него свой клинок, который длиннее нашей самой высокой башни. Безлунной ночью Тореадор подбирается к городским стенам, где спит дракон, перерезает его оковы своей шпагой, будит и вступает с ним в бой. Земля дрожит под лапами дракона, стены рушатся, а алый плащ хлопает на ветру так, что людям кажется, будто гремит гром. Бывает, что дракону удается ранить своим рогом великана. А тот ранит зверя своей шпагой, сверкающей в небе, словно молния. Если тебе кто-то скажет, что дракона убила молния, не верь – это была шпага Тореадора! И этой шпагой великан ранит ящера в самое сердце, вонзив клинок между пластинами панциря. Этой шпагой он пронзает его мозг с точностью хирурга. А потом… Тореадор отсекает рог животного и забирает его в качестве трофея.
– Ромо говорил, что рог забирают жадные до наживы торговцы, – слабо возразила Пегги.
Изи сердито тряхнула головой, отбросив за спину рыжие пряди волос.
– И как же они это делают? И кому нужен драконий рог? Никому! Единственный, кто может одним махом отсечь драконий рог, – это Тореадор. Он-то и забирает причитающийся ему трофей. И если ты услышишь рассказы о других животных, умерших по какой-либо непонятной причине, – не сомневайся, это тоже дело рук Тореадора! Если же ты увидишь на горизонте алое зарево – знай: это плащ великана развевается на ветру!
Пегги поежилась.
– Но это ведь только легенда… – пробормотала она.
– Думаешь? – ухмыльнулась ведьма. – Я вот так не считаю. Я сама видела странные следы, – мать водила меня далеко за лес, когда я была маленькой. А однажды мы проснулись и увидели, что небо над нами сплошь красное и совсем низкое. Это был плащ, который Тореадор набросил на город в ту минуту, когда он освобождал дракона.
– А что, если дракон его убьет? – спросила Пегги. – Ведь гибнут же тореадоры на корриде?
Весь шатер вдруг зашатался под напором ветра.
– Буря близко, – задумчиво пробормотала ведьма. – Сегодня будет страшная ночь! У меня было видение. Прольется кровь! Это я точно знаю.
Пегги передернулась:
– Чья кровь?
Изи закрыла глаза:
– Я не знаю. Я не очень хорошо читаю видения. И оно было нечетким. Но ты там была… и твой приятель… и гремела буря…
– Случится что-то ужасное? – обеспокоенно спросила Пегги.