— Я очень, очень дорожу своей женой, — проговорил он, но речь шла вовсе не о великой любви, а о великом сокровище. — И если ты ее хоть пальцем тронешь, я напомню тебе, что значит развеять прах по ветру.
Яга ничем не выдала согласия или несогласия с этим утверждением. В конце концов, в этом уже не было никакой необходимости. Горыныч получил по телефону если не приказ, то четкое волеизъявление своей благоверной и он отведет Ягу к ней так или иначе.
Спустя минуту напряженного молчания, Змей, наконец, отвел глаза и махнул рукой в сторону камина. Даже не погасив огонь, конструкция чуть слышно щелкнула и поднялась вверх к самому потолку, открывая вид на двери с древними азиатскими узорами, которые разъехались в сторону, стоило хозяину того пожелать. Длинные зловещие лестницы, ведущие в подземелья с обгорелыми факелами на стенах остались в прошлом — их ожидал просторный светлый лифт.
Горыныч и его Прекрасная спутница вошли первыми и встали, развернувшись к дверям, так что волей-неволей Яге пришлось занять место напротив Василисы. Она некоторое время боролась с собой, не в силах выбрать: встать ли к ней спиной, показав приличествующее случаю доверие и утратив возможность вовремя среагировать, если Василиса по какой-то ей одной ведомой причине решит вывернуть свою гостью наизнанку силой собственного Совершенства снова, или же стоять не спуская с нее глаз, будучи готовой ко всему, кроме того, что ждет за дверью.
Она выбрала второе.
И хотя сердце подскочило к горлу, стоило дверям мягко закрыться за спиной, ехать пришлось не менее пяти минут. Этот подъемник наверняка довольно быстрый, так на сколько же километров вглубь земной коры Горыныч закопал свою вторую жену?
Или половину единственной, если быть точной.
Помещение, которое открылось взгляду, когда лифт остановился, уже не выглядело таким современным. По обитым металлическими панелями стенам змеились десятки толстых черных кабелей, тяжелый запах напряжения и выжженного кислорода повис в воздухе, тускло светились лампы за толстым стеклом. Яга никогда не видела своими глазами бункеры времен Второй Мировой, но вдохнула достаточно чужих знаний, чтобы провести подобные ассоциации.
Вокруг не было охраны, тяжелые двери из отсека в отсек открывались перед ними сами собой, а затем без звука закрывались. Когда коридоры уже начали казаться ей бесконечными, Змей, наконец, остановился перед одной из них и приложил к миниатюрному сканеру пухлую ладонь от сотворения мира не знавшую честного труда. И даже после этого им пришлось подождать еще несколько секунд перед тем, как дверь, наконец, открылась.
Свет десятка огромных экранов, на которых кадры новостей сменялись цифрами экономических сводок слишком быстро, чтобы за ними мог уследить человеческий глаз, заставил ее поморщиться, но вскоре она подняла голову и не смогла больше опустить глаз. Через обширное помещение ползли, переплетаясь и снова распутываясь, десятки кабелей и все они вели к Ней.
Яга предполагала, что Мудрость как-то связана в этом мире со всемирной Сетью, но не подозревала, что настолько напрямую. Посреди огромной комнаты был установлен хрустальный гроб (впрочем — подсказало ей Дыхание — сейчас это называют высокопрочными полимерами), сквозь стенки которого толстые провода вонзались в голову неподвижно лежащей женщины. Как и у ее Прекрасной части, у нее не было лица, его скрывало какое-то подобие шлема. Тело эластичный костюм обтягивал тело так плотно, что казался второй кожей, Яга могла различить под ним рисунок мышц и биение сосудов, к нему подсоединялись трубки, через которые, судя по их расположению, напрямую в желудок поступала пища, а затем, через те, что пониже, отводились отходы жизнедеятельности. Очевидно, не предполагалось, что Василиса когда-нибудь встанет из этого гроба.
Экраны моргнули и цифры сложились в десятки одинаковых улыбок, лишенных лица. Губы открылись и приятный женский голос заполнил помещение:
— Ты чувствуешь жажду, Мать?
Василиса Премудрая
Яге потребовалось некоторое время, чтобы сообразить, что здесь происходит: она оперировала информацией не так быстро, как ее более молодая и прогрессивная собеседница. Изображение на экранах изменилось, но огромное количество вычислительных машин не остановило свою работу из-за снижения нагрузки — они продолжали тихо шуршать, иссушая воздух.