— В моей печи давненько не сжигали маленьких девочек, — оскалилась Яга в ответ самой отвратительной из своих улыбок.
— Здесь нет ничего твоего, — холодно возразила Лиса и прошла мимо Яги к выходу. — Я построила этот дом и я ни дня в своей жизни не была маленькой девочкой.
Лиса переступила порог и солнце заиграло на ее рыжих волосах. Она удалялась, слегка прихрамывая, поскольку острые клыки на ее странной обуви впивались во влажную лесную землю. К своему ужасу Яга почувствовала, как костяная нога делает шаг вперед. Долг звал ее громко и весьма однозначно последовать за Гостьей, чтобы указать ей путь. Яга рычала, плевалась и поливала Лису отборной бранью, но та даже не замедлила шага, а костяная нога неумолимо тащила тело вслед.
Спустя полчаса или чуть больше, они вышли на дорогу и Лиса, с облегчением вздохнув, ступила на твердую землю. Она достала из кармана что-то по форме и цвету напоминающее полевую мышь и сжала вещицу в руке. Из-за ближайших кустов послышался короткий, но громкий вой, на который не было способно ни одно из известных Яге животных. Старуха шарахнулась было под спасительную тень деревьев, но костяная нога словно приклеилась к земле, не давая сделать и шага.
— Постой! — прохрипела Яга. — Мне нужен череп. Если мир изменился, я не выйду в него без оружия.
— Череп? — Лиса на секунду задумалась. — Череп — это к Ворону. Он, знаешь ли, неплохо устроился с тех пор, как отпала необходимость стеречь твой плетень. Я отвезу тебя к нему, но сначала... — она с выражением крайнего отвращения на лице покрутила кистью у себя перед носом, - приведи себя в порядок. В этом мире старость больше не в почете.
Лиса Патрикеевна
Лиса не предполагала, что Яга по пробуждении захочет увидеть своего старого падальщика, иначе построила бы избушку поближе к местам его обитания. Теперь же ей предстояло преодолеть полстраны, чтобы устроить встречу, которая была не так уж необходима. Раздобыть человеческий череп несложно, если знаешь, где копать. Лиса знала по меньшей мере три захоронения в часе езды от избушки, два из которых сделала сама, экспериментируя с жертвоприношениями. И все же она решила исполнить просьбу своего проводника, поскольку Ворон был профессионалом, а она — любителем.
К тому времени, как Яга согласилась сесть в машину, для чего Лисе пришлось в красках расписать ей, как она будет нестись вслед за "стальной телегой" на скорости сто двадцать километров в час, Яга уже выглядела как сороколетняя крепко сбитая женщина с седеющими черными волосами и черными же глазами без зрачков. Оглядев ее расшитую цветами белую рубаху, сарафан и лапти на обмотках, Лиса громко фыркнула и швырнула ей глянцевый журнал с заднего сиденья.
Когда они выехали из леса и свернули с дороги на скоростное шоссе, Яга уже сбросила несколько килограмм и облачилась в длинную юбку, водолазку и куртку грязно серого цвета. Она ничего не знала о мире, в котором очнулась, но не желала отличаться от его жителей. Если бы ей хотелось внимания, она не забралась бы в лесную чащу много веков назад.
— Глаза смени, — обгоняя кроваво-красную машину, проворчала Лиса. — Не глаза, а дыры в черепе.
Радужная оболочка глаз Яги посветлела и приобрела светло-голубой оттенок, цвет получился неприятным и безжизненным, но вполне человеческим.
— Зачем тебе Кощей? — положив журнал на место, спросила она.
— В двух словах не объяснишь, — протянула Лиса в ответ, — по дороге несколько крупных городов, там понять будет проще.
Яга еще трижды просила у Лисы глоток мертвой воды, и та трижды отвечала, что все источники мертвой воды, как и живой, утеряны много веков назад, еще до рождения странствующего проповедника, разделившего мир на "до" и "после".
— И что же он проповедовал? — медленно смиряясь со своей жаждой, поинтересовалась Яга.
— Единобожие.
— И как?
— Абсолютно безуспешно, насколько мне известно. Как только он умер, люди стали почитать как бога его, потом его учеников, потом учеников его учеников, а потом любого, кто отличился на ниве служения. Пантеон получился внушительней всех прежних вместе взятых.
— В общем, ничего не изменилось?
— В этом плане — нет. Завоевать сердца людей все так же просто, но мы... — она не договорила и громко откашлялась, чтобы скрыть неловкую паузу в своей речи. Больше до самого города они не говорили.