Перенаселение запускает эпидемии, эпидемии толкают людей к войнам, войны превращают достижения прежних веков в ничто, и боги Смерти собираются на кровавую жатву, чтобы наблюдать за агонией, которая продлится века прежде, чем последний смертный покинет эту землю.
Это начало конца, но ей не интересна эта длинная и печальная история. Для нее все закончится здесь и сейчас.
— Я обещала Великой Матери свою жизнь в обмен на ее, — проговорила Лиса, не слыша больше ударов своего сердца. — Довольно ложных смертей, Отче, мне нужна всего одна подлинная.
Тонкая, почти прозрачная зеленоватая рука протянулась к ее лицу и холодный палец коснулся лба, надавливая, заставляя опуститься в могилу. Разум опустел, она не помнила больше, кто она и что она есть. По плечам заструились длинные седые волосы, кожа одрябла и сморщилась, и сухо хрустнула правая нога, вмиг лишившаяся плоти… Она должна была испугаться, но Покой был сильнее. Тонкие нити травы прорастали сквозь сырую землю над ее головой, рядом змеились корни деревьев, высоко наверху шелестел темный лес.
— Твой договор исполнен, солнце больше над тобой не властно, — донеслось сквозь пелену бесконечного сна, — но когда несчастная душа взмолится о смерти, ты встанешь и проводишь ее ко мне.
Все исчезло, остался только Долг.
***
Первый судорожный вздох вырвал ее из забвения, в горле саднило, горела кожа. Над головой болтался какой-то мягкий сосуд с прозрачной жидкостью, сильно трясло, слышались людские голоса, мелькали руки, размытые лица. Запахи лекарств и людского пота слились в одно мерзкое амбре, обострившееся вдруг обоняние раскладывало его на составляющие быстрее, чем мозг успевал за этим уследить.
— Бесконечна во вселенной только человеческая тупость, я вам говорю, — гулко ворчал в свою пластиковую маску один из врачей, — русским языком написано “Осторожно! Радиация!”. Нет, они все равно залезли, сталкеры сраные, еще и взрывчатку протащили…
Она в машине скорой помощи, и лучше бы ей выбираться отсюда, пока поверхностный осмотр не обнаружил костяную ногу и прочие особенности анатомии древних! Но врачи оставались спокойными и деловитыми, прилаживая капельницы и втирая в кожу какую-то резко пахнущую дрянь. Укол иголки пустил по вене холодок физраствора, другой заставил голову кружиться, но не достаточно сильно, чтобы отключиться совсем или хотя бы унять это странное ощущение во всем теле, постоянный зуд, зовущий охотиться, убивать, убегать, изворачиваться...
— Жалко девку, — добавил женский голос, — вон красивая какая, волосы роскошные рыжие, все повылезут, когда лучевой ожог созреет.
Что?
Она распахнула глаза и дернулась, чтобы встать, на нее тут же навалились втроем, крича что-то о необходимых препаратах, но ей было плевать — из стороны в сторону мотая головой она прекрасно видела копну рыжих волос, которые недавно только были седыми. Не она пожелала так выглядеть, не она пожелала подняться снова, это солнце вынуло ее из могилы, как всех, кто подчиняется его ходу на этой земле и под ней.
Эта рыжая сука! Она не хотела умереть за нее, она хотела умереть вместо нее! Всегда, с самого начала она не хотела войны, она хотела просто сдохнуть и теперь, когда у нее получилось…
Мир изменился. Она чувствовала обреченность кожей, присутствие Смерти в мире было так осязаемо, что ощущалось лучше крепких человеческих рук. Кощей здесь, он притягивает внутренний взор, как огонь влечет мотыльков, неизбежно в нем горящих. Все скоро закончится, так или иначе, но на этот раз для всех и насовсем. Больше не будет вторых шансов, мирных переговоров, союзов и предательств. Если смерть пришла к людям, питающим древних, она придет ко всем.
Вдруг успокоившись, она замерла, позволив окружающим думать, что все снова под контролем. Нужно время, чтобы подумать, нужно время, чтобы привыкнуть. Лисья жизнь - танец на острие меча, прыжки на снегу, вечная погоня за несбыточным, хаос и обман. Мир изменился и она нужна ему в качестве духа Раздора, и жажда действия течет по венам вместо крови. Неприятно, но ничем не хуже Долга, который вытащил ее из могилы.
И, если подумать, она совершенно не хочет в нее возвращаться…
Ведь жизнь — такая интересная штука. Все Лисы думают так.
Конец