Царевна Несмеяна
Крик петуха доносился откуда-то издалека, только обостренный слух позволил ей среагировать на него и проснуться. Лиса открыла глаза и снова увидела лишь темноту, но на этот раз в воздухе отчетливо пахло плесенью и смертью, а тишина подвального помещения сдавливала уши. Попытавшись подняться, она обнаружила цепи на руках и ногах.
Это было совсем не смешно, но все же откуда-то из темноты донесся тихий смешок. Лиса дернулась и отползла подальше от источника звука, она уже слышала этот голос и не только перед тем, как отключиться посреди чистого поля несколько часов назад. Лиса сильно подозревала, что в голову ей снова прилетела пуля, только на этот раз из крупнокалиберной снайперской винтовки. Царевна Несмеяна на оружие не скупилась никогда: ни в те времена, когда его выплавляли из серебра и стали, ни сейчас, когда его делают из высокопрочных полимеров.
— Я говорила ему, что ты не отступишься, но дурак он дурак и есть, — произнес голос из темноты, и Лиса пропустила вдох, вспоминая, как этот голос повелевал армиями тысячи лет назад, пел гимны битве над телами павших воинов, раздавал приказы сквозь крики боли и отчаяния. — Алёшенька все еще верит в милосердие и справедливость, и это делает его невыносимо, — голос превратился в шипение, — невыносимо скучным.
Сердце стучало о ребра все быстрее, разум парализовало страхом — сколько бы лет на этом свете не прожила Лиса, она не потеряла чувствительность к боли, а Несмеяна умела ее причинять и делала это с удовольствием. Лиса догадывалась, что Алеша Попович в этой деревне не один, но она скорее была готова подозревать наличие еще двух парней из его отряда, какого-нибудь Водяного или Лешего, но не Несмеяну. Что она вообще делает в этой глуши? Почему она не в Афганистане, Сирии, Палестине? Вдали от войны она должна сдохнуть от скуки!
— Это будет славная битва, — проговорила Лиса, но голос ее не слушался. — Помоги мне и получишь место в первых рядах.
— Славная, — согласилась Царевна, — но последняя.
Тихий металлический лязг заставил Лису похолодеть, она узнала звяканье кистеня и снова попыталась отступить, но цепи уже не пускали. Сейчас, когда она надежно прикована, тратить патроны нет никакого смысла.
— В мои планы не входит собственная смерть, сестричка. Жаль, что я не могу успокоить тебя раз и навсегда, но уверяю, я готова возвращаться сюда каждое утро в течение многих лет, — Царевна снова рассмеялась, тихо и мелодично, и от этого звука желудок Лисы едва не вывернулся наизнанку. — Нас с тобой ждет много веселья.
Смеялась Царевна помногу и с большим удовольствием, просто до сих пор не выжил никто, кто мог бы рассказать об этом, и у смертных сложилось о ней весьма превратное представление.
В отличие от Лисы, которая предпочитала загребать жар чужими руками, Несмеяна любила битву как родную мать. Благодаря красоте и огромной силе, она без труда становилась по правую руку от могущественных правителей, и вскоре эта рука ввергала процветающие государства в кровавые войны, где Несмеяна хохотала, размахивая мечом, принося врагов и соратников в жертву самой себе. Но рано или поздно битвы заканчивались, и Царица превращалась в бессловесную тень своего мужа, а затем, так как постоянная молодость и красота неизбежно вызывали подозрения, она незаметно переходила в статус его дочери.
Попытки развлечь Царевну неизменно проваливались, поскольку она обладала настолько специфичным чувством юмора, что придворные шуты с запасом самых дерзких острот оставались не у дел. На исходе жизни слабеющий монарх, вняв увещеваниям своей вечно юной пассии, соглашался найти ей пару на следующие десятилетия, объявив своеобразный комедийный конкурс. Но, увы, если Царевна смеялась, это не означало, что претендент на ее руку был забавнее других, это означало, что она понимает: парень достаточно глуп, чтобы по ее просьбе втянуть государство в новую войну.
Несмеяна сделала несколько шагов и Лиса, наконец, заметила ее силуэт в темноте — высокая, крепко сбитая женщина в куртке, штанах и высоких военных ботинках. Плевать она хотела на дресс-код Алешиной деревни! Лиса запоздало догадалась, чем Несмеяна занималась в этой глуши. Даже самые необразованные, темные и безынициативные люди однажды задумывались о том, что за мир лежит за пределами их малой родины. Надо полагать, если они хотели уйти, им не мешали, но так же, как и Лиса, уходили они не слишком далеко.