Это не было угрозой, но повисло в воздухе и вполне могло ей стать. Эффрон посмотрел на дроу позади, и на тех, что впереди, и признал, что не сможет справиться со всеми. Он подумал было принять форму привидения, ускользнуть сквозь камни и попытаться спастись.
Но они были тёмными эльфами, и дрожь пробежала по его позвоночнику, поскольку он вспомнил какие разрушения эта самая банда учинила в замке Дрейго Проворного, колдуна во много раз более сильного, чем Эффрон мог когда-либо надеяться стать.
И также, он решил, что была больше, чем крупица правды в словах Бениаго. До сих пор Джарлакс был только союзником, и, учитывая тёмных эльфов вокруг и учитывая Высокого капитана Курта, кто пришёл, чтобы найти его, единственное объяснение всему этому было то, что предложил Бениаго.
Он двинулся вперёд и Бениаго пошёл рядом с ним, тёмные эльфы же исчезли из вида, и скоро эти двое говорили как старые друзья, без сомнений.
Компаньоны задержались в Порту Лласт на много дней, по просьбе жителей города, боявшихся повторного набега дроу и не без некоторых оснований, учитывая их прорыв из Гаунтлгрима. Чувство долга и ответственность вынудили друзей остаться в уязвимом городе, несмотря на постоянное ворчание недовольного задержкой Бренора — чувство долга дворфа звало его в путь, чтобы, наконец, возродить, освободить от проклятия и дать вечный покой Тибблдорфу Пвенту. И что ещё более важно, Бренор чувствовал, как будто боги звали его в дорогу к Мифрил Халлу.
Дни стали декадой, потом второй, а признаков, что тёмные эльфы собираются вернуться для возмездия, всё не было и тогда Бренор, наконец, добился своего. Компаньоны Халла выехали из Порта Лласт на север: Реджис на толстопузом пони, Дзирт на Андахаре, Кэтти-бри на призрачной лошади, а Бренор и Вульфгар, сменяясь, вели фургон и травили торговые байки.
Некоторое время они оставались на прибрежной дороге, пока Дзирт не нашёл путь, позволивший им более легко преодолеть скалистую местность. Воздух был чист, стояла прекрасная погода, и пять компаньонов преодолели большую часть дороги, обмениваясь песнями и рассказами, и даже участвуя в некотором спарринге, когда останавливались на ночь.
— Новый Вульфгар, так сродни старому, — заметила Кэтти-бри Бренору, сидя у огня однажды ночью. Варвар в этот момент боролся против Дзирта в диком кружении схватки, отвечая на превосходящую скорость дроу грубой силой и большей досягаемостью рук. Борьба закончилась, когда Вульфгар поднял Дзирта в одной руке; Варвар, по-видимому, имел непреодолимое преимущество — и все три зрителя выкрикнули в удивлении, что он превзошёл Дзирта.
Но, увы, когда бойцы расцепились, последнее что все увидели, была рука тёмного эльфа, вывернутая назад за его плечом под, казалось, невозможным углом и всё же идеальным, для удержания острого лезвия Мерцающей у горла Вульфгара.
— Он стал драться лучше, я думаю, — ответил Бренор. — Кажется мне, он мог победить дроу.
— Многие мёртвые враги думали, что могли бы победить дроу, — усмехнулась Кэтти-бри; её голубые глаза сияли, когда она любовалась гибкой фигурой своего мужа — тёмного эльфа.
Зубы Брунора показались через рыжую бороду, когда он посмотрел на девушку:
— Ты говоришь как Боевой Топор, девочка, — сказал он.
Это было достаточно верно, Кэтти-бри не могла отрицать: Бренор был рядом с ней снова, и это способствовало появлению акцента.
— Ты должна войти в круг, — заметил Бренор. — Твоя магия прекрасна и замечательна, но может настать время, когда тебе понадобится кулак или клинок. Ты забыла, что была однажды прекрасным воином? И обученной лучше всех?
Кэтти-бри вспомнила время, проведённое в плавающем городе Анклава Теней, когда она была в обучении у леди Авелайер и её общины сестёр, известных как Ковен. Те волшебницы полностью полагались на волшебство и хитрость, и Авелайер призывала Кэтти-бри брать с них пример, после того как понаблюдала за грубым молодым боевым магом в её жестокой игре, так же часто бьющей противника как и взрывающей его магией.
— Я не забыла это, — ответила девушка.
— Тогда иди и борись, — сказал Бренор. — Вон, Пузан ждёт.
— Да, и он ждет тебя, — ответила Кэтти-бри. — Я попозже поборюсь с Дзиртом.
Лицо Брунора на мгновение стало хмурым, напоминая, что он всё ещё был её отцом, когда он ответил:
— Да, но я говорю о борьбе.
— Ну, дворф? — позвал Реджис с другой стороны костра. Он поднял свою рапиру в приветствии. — В твоей бороде есть мыши, попротыкать? — он закончил с размахом и внезапным ударом его тонкого лезвия, ткнув в направлении Бренора несколько раз в быстрой последовательности.