– Таня, что же ты творишь, а?! – Максим развернул меня к себе. Я пыталась вырваться. – Дима, убери пистолет подальше!
– Отойди от меня, чертов кретин! – орала я. Но я была так слаба, что не могла отцепить его от себя.
– У тебя лихорадка! Перестань упрямиться. Дима, сходи за водой, ее нужно привести в чувства.
– Я в порядке, если ты не заметил! – громко сказала я Максу. Он отпустил меня на секунду, чтобы что–то достать из сумки. Через минуту я почувствовала боль в предплечье. Это был какой–то шприц, поэтому я вскричала от боли.
– Еще спасибо скажешь! – усмехнулся Максим, и я почувствовала, как постепенно все перед глазами становится размытым. – Лучше?
– Что это?
– Через пять минут ты перестанешь чувствовать боль, потом еще через минуту потеряешь сознание. Пока Дима ходит за водой, ты вырубишься. Чувствуешь, как облегчение проходит по всему твоему телу? – я кивнула головой. – Только прошу тебя, ни слова остальным. Они не должны знать о лекарствах. Думаю, расскажу тебе все, когда у тебя пройдет бред.
– У меня нет бреда! – возразила я.
– А то я не вижу! – усмехнулся Дежурный. Его лицо стало размытым. И вскоре я плавно погрузилась в тьму.
Очнулась я только под вечер, как раз к ужину, но из палатки вылезать не стала. Моя порция уже была внутри. Я почувствовала голод и начала есть. Потом я осмотрела свои раны. Никаких изменений не было, но мне стало намного лучше. Жар, наверное, еще был, но не такой как до сегодняшнего дня. Былая дрожь ушла. Я заметила какую–то записку у себя под одеялом. " В сумке мазь. Намажь раны и выходи". Я достала из сумки Макса какую–то баночку, в которой и находилась мазь зеленоватого цвета. Втирая ее в свои раны, я чувствовала боль. И все–таки, скрипя зубами, я сделала это сама и ни разу не застонала от боли. Через некоторое время я поспешила выйти из палатки. Мне сразу улыбнулась Вика, которая сидела возле костра. Она сказала, что Варя пошла искупаться в речке; вода была, как топленое молоко. Сама же я не пошла к реке, так как мазь должна была впитаться. Максим сидел и разговаривал с Димой и Игорем. Увидев меня, он направился ко мне, и мы направились в лес. Он насвистывал какую–то мелодию, когда я шла сзади. Мне было намного легче идти, я почти не чувствовала боли в ноге.
– У меня ноги, как будто ватные, – сказала я вслух. Мне было не больно, но было тяжело передвигать ноги. – Эта штука так и должна действовать? – Макс развернулся ко мне. – Я почти не чувствую ног. И куда мы вообще идем?
– Надо уйти подальше, чтобы нас никто не видел. Да и Игорь за тобой все время присматривает, будто я сам с этим не справляюсь! Так что лучше снова найти место, о котором будем знать только мы.
– Зачем Игорю присматривать за мной?
– У него спроси! – с каким–то раздражением ответил Дежурный. – Ладно, пошли.
16
Через сорок минут мы нашли то самое место, о котором теперь знали только мы вдвоем. Это была поляна, укрытая цветочным ковром. Мы расположились на середине поля. Я легла на траву и закрыла глаза. Солнце уже не пекло, да и вообще было прохладно. Ночью должен был пойти дождь.
– Хочешь узнать, что ты говорила в бреду?
– Лучше не надо! – рассмеялась я. – Рассказывай, как ты достал лекарства.
– Это оказалось проще простого! Охрана в 105–ом городе ни к черту. Дежурные были все на постах, а охранники спали. Пока Дима ходил по полям и собирал плоды, я быстро забежал в дом Дежурных, зашел в первую попавшуюся комнату. Ну, комнаты устроены у всех одинаково, поэтому я сразу знал, где брать лекарства. Потом вышел и стал помогать Диме.
– Спасибо, – ответила я. – И за лекарства, и за то, что сделал утром.
– О чем ты только думала? – серьезно отозвался Дежурный. – Глупо вот так было умереть. Да и о Варе ты совсем не подумала.