– Это все видят, Таня, – спокойно проговорила подруга. – Вот поэтому он и не хочет тебя отпускать. Да ты и сама, наверное, это понимаешь.
– Да, вполне, – я тяжело вздохнула. – Но ведь они с Максимом друзья!
– Даже если это и так, разве это что–то меняет? – я промолчала. – Ты, наверное, боишься его?
– Да, бывает, – я тяжело вздохнула. – Особенно когда мы находимся наедине. После того случая в лесу…
– Я бы на твоем месте… хотя, поступай как знаешь…
Мы услышали, как открылась дверь гаража. Это был Максим. Он посмотрел на Вику, у которой еще глаза были на мокром месте, с долей сожаления, но она натянуто улыбнулась ему и сказала, что пойдет отдыхать. Я одобрительно кивнула ей головой. Когда дверь гаража за ней закрылась, я снова тяжело вздохнула и посмотрела на Максима, который обеспокоенно на меня смотрел. Я тоже пыталась улыбнуться ему, но у меня ничего не выходило. С Викой сидеть было спокойнее, а Макс снова принес с собой переживания. И когда моя жизнь станет хоть чуточку проще и спокойнее?
– Может, сходишь на обед? Ты давно не ела.
– Я не голодна, – задумчиво ответила я и поджала губы. – Ты поедешь со мной на восстание?
– Ты действительно этого хочешь, Таня? Может быть, Игорь прав, что не хочет нас отпускать…
– Он просто трусит! – процедила я сквозь зубы. – Никогда не думала, что увижу в нем труса. Это все равно, что волк с заячьей душой. С виду такой грозный, непоколебимый, а на самом деле!..
– Ты устала, слишком много событий с утра. Да еще этот поход. Тебе просто надо отдохнуть, а потом все хорошенько обдумать. Не собираешься же ты уже завтра ехать на это восстание!
– Ты теперь на стороне Игоря? – недоумевала я. – Отговаривайте меня сколько хотите! Господи, неужели так трудно понять, чего я хочу? Я просто хочу либо свободы, либо умереть за эту свободную жизнь, а не торчать всю свою жизнь в этом бункере, черт возьми! Это так трудно понять?! – из глаз моих потекли слезы, которые я не сумела сдержать. – Оставайся здесь, если хочешь. Ты вовсе не обязан ехать со мной, ведь жертвовать своей жизнью – это слишком рискованно для таких жалких людей, как вы с Игорем! Только и слышно от вас, что повсюду опасность, сидите здесь как мерзкие крысы в канализации! Мне противно, меня тошнит от вас! – я начала всхлипывать, начала задыхаться. В конце концов, я выбежала из гаража. В итоге я закрылась в ванной. Первые полчаса меня трясло, тело мое дергалось от рыданий, а потом я сидела на полу с каменным лицом. Я была раздавлена тем, что меня не понимал тот, кто был мне дорог. Для меня это было равносильно предательству. И я уже начинала жалеть, что пару месяцев назад оставила дом, родителей и Вову. Он бы понял меня, он бы был на моей стороне, он бы никогда меня не предал. Я скучала по нему, а в памяти так и всплывали его ореховые глаза. Мне стало одиноко. Почти час я сидела в ванной и вспоминала свою прошлую жизнь. Мне первый раз захотелось повернуть время вспять и оказаться в 104–ом городе, на полях с Варей. Мне хотелось сбегать ночью из дома, чтобы просто встретиться с Вовой. И совсем было уже не важно, что это было опасно. Казалось, за эти месяцы для меня слово опасность перестало иметь какое–то значение. Я стала делать все, что было опасным. У меня уже была привычка – не обращать внимания на риск.
В дверь постучали. Я отвлеклась от своих мыслей, и поэтому я огорчилась. Не хотелось возвращаться снова в эту чертову жизнь, которая уже казалась такой бессмысленной. Хотя нет, смысл был. Я должна была поехать на восстание.
– Таня, открой дверь! – долбился Максим. Я только сейчас поняла, что он где–то минут пять долбиться в эту дверь. Мои мысли стали поглощать меня, уводить из этого реального мира. Может, оно и к лучшему. Я встала и открыла, наконец, ему дверь. – Что за истерики? – он закрыл нас снова в ванной. Я вспоминала, что говорила ему час назад. Я называла его жалким и трусливым. Я чувствовала к себе отвращение за то, что из–за своей нестабильной психики столько всего сказала ему. Он что–то говорил мне сейчас, но я не слышала его. – Ты меня слышишь вообще? – только и сумела расслышать я. Еще я начала слышать его тяжелое дыхание. Он бежал. Только зачем?
– Ударь меня, – сказала я ему. Было ясно, что он не понимал, чего я от него хочу. – Я столько всего наговорила тебе. Извини меня. Я просто…
– Я все понимаю, я и сам уже в последнее время срываюсь. Просто все это нужно как–то пережить, преодолеть этот момент. И я хотел предложить тебе отдохнуть хотя бы сегодня от всего этого, – он взял меня за руку, открыл дверь ванной комнаты и куда–то повел. Через минуту мы были на кухне, которая была пуста, так как обед уже прошел. Я не понимала, как эта жалкая кухня помогла бы мне отдохнуть. Максим отпустил мою руку и направился к какому–то столу. Там стояло радио. Оно ужасно шипело, но потом начала раздаваться музыка. Я закрыла глаза и села на ближайший стул. – Я звал тебя не для того, чтобы ты здесь просто сидела, – весело сказал мне Макс. Я открыла глаза.