– Но так же все знают, что вы специалист в военных делах! Все мы знаем, что быть Смотрительницей – всего лишь ваше хобби. И так, как обстоят на материке дела?
– Мы обнаружили многих, сейчас они находятся в тюрьме. Есть те, кто убегают, и они, конечно же, думают, что гораздо умнее нас, но это не так. И даже те, кто сейчас находится в бункерах!.. – Мария прыснула. – Извините. Я хочу сказать, что и их мы уже обнаружили. И главное, что необходимо сделать, это нанести решающий удар, неожиданный.
– Скажите, а сколько таких бункеров на всем Спасительном материке? – спрашивал ведущий.
– Десять, – четко отвечала Мария. – Знаете, что меня удивляет? – но голос ее тут же оживился. Что–то видимо поедало ее изнутри, и она решила высказать это. – Вам не кажется странным, что некоторые люди правительства становятся заодно с этими жалкими рабочими? – последние слова она, казалось, выплюнула со злостью, что было совсем неново. Не слушая ведущего, она хотела говорить еще. – Мне просто противно от того, что есть те, кто заступаются за них! Люди эти считаются предателями.
– Правда, что ваш сын тоже стал предателем?
– Это теперь неважно.
Эфир прервался, снова заиграла музыка, но уже никому не хотелось танцевать. Все снова начали расходиться. На лицах вместо веселья была задумчивость. Не теряя времени, я побежала в кабинет, где Игорь сидел и спокойно курил. У него на лице уже не было удивления, одно спокойствие и равнодушие. Я села слева от него за стол и хотела уже говорить, но не знала с чего начать.
– Танцуешь ты скверно, если честно, – первым заговорил Игорь. Он грустно усмехнулся при этом, стряхивая пепел с сигареты. – Но ты ведь пришла не для того, чтобы поделиться своими впечатлениями по этому поводу, так?
– Да, – твердо ответила я и посмотрела прямо в глаза Игорю. – Сейчас по радио передавали эфир с Марией. И знаешь, что она сказала?
– Даже если она и сказала, что всех нас прикончит, не стоит верить ей на слово. Это всего лишь слова, Таня, – я смерила его своим холодным взглядом. – Ладно, что она там сказала?
– Она знает, что мы в бункере, – почти прошептала я. – И поэтому я предлагаю, завтра же выдвигаться отсюда к 1–ому городу от греха подальше.
– Стой, мы же видели, как улетал вертолет с ее отрядом. Если конечно…
– Половина ее отряда еще была, видимо, в лесу, и теперь они идут по нашим следам и скоро доберутся до бункера. Игорь, мы должны ехать.
– Нет.
– Ты совсем идиот, что ли? Они знают, что мы здесь.
– Они говорят так, но ничего не знают. Никто не выйдет отсюда, пока я не скажу. И на мнение какой–то семнадцатилетней соплячки мне совсем наплевать! Я говорю тебе, Таня! Ты отсюда не выйдешь. Я не могу пустить тебя…
– Знаешь, что?! – я встала и оперлась руками на стол. Я теперь смотрела на вожака сверху вниз. Но как только он встал в такую же позу, я стала вновь смотреть на него как на предводителя. – Хоть что делай, а я не останусь здесь! – процедила я сквозь зубы. Мы со злостью дышали друг другу в лица, сверлили друг друга глазами, пока я не заметила, как взгляд Игоря смягчился. Это насторожило меня. Особенно, когда его лицо стало еще ближе. Я ничего не говорила. Я молчала и тогда, когда он стал наглаживать мою руку. – Я уезжаю.
– В том–то и дело, – даже голос его стал мягче, а руки стали ласковее.
– В следующий раз, – ответила я и выскочила из кабинета тогда, когда в него собирался заходить Максим. Он тяжело дышал – снова бегал. – Так, ты едешь со мной?
– Игорь что сказал на счет эфира? – я отмахнулась и снова повторила свой вопрос. – Собираешься бежать? Таня, все эти слова Марии – сплошная фальшь и ложь. Ты должна остаться здесь.
– В этом мире я, увы, никому ничего не должна, – грубо ответила ему я. – Просто, я хочу, чтобы ты поехал со мной и Варей. Я хочу, чтобы ты был рядом.
– Я не поеду, и ты никуда не поедешь, – я долго смотрела на него после этого разговора. Я понимала, что не могу больше оставаться в этом бункере. Я понимала, что, если я не сбегу сейчас, я не сбегу никогда. Я уже решила, что готова ехать и без Максима. Я была готова соврать ему. И я соврала:
– Хорошо, я погорячилась. Извини, – я улыбнулась ему. Но в душе созревал план завтрашнего побега.
Весь оставшийся вечер я решила провести с ним. Мы сидели в гараже и молчали. Иногда мы спрашивали друг друга о прошлой жизни, но после своих повестей снова начинали молчать. Если обычно, это было для меня привычным, то сегодня я была вся как на иголках. Я знала причину. Я видела его, возможно, последний раз. Я внимательно вглядывалась в его лицо, когда он закрывал глаза. Но наши взгляды пересекались, и его удивление меня начинало смешить. Я и в этот раз несколько раз противно хихикнула.