Таким был наш Гидди. Чрезвычайно собранный, упрямый, выдержанный и всеми любимый. Человек действия, очень скромный, он ненавидел паблисити. Увидев его в первый раз и поразившись его юношескому задору и скромности буквально нельзя было себе представить, что именно его рукой писаны целые страницы истории военных побед нашего народа...
В дополнение к Гидеону, Амицуру и Аврааму Высшее командование пополнилось со временем Иоэлем, Реувеном, Ицхаком и Шмуэлем. Иоэль выполнял обязанности главы нашей разведывательной службы. Он прекрасно подходил к занимаемой им должности; был человеком действия и одним из самых хладнокровных и сдержанных людей, которых я когда либо встречал в жизни. По манере держаться и одеваться он напоминал типичного англичанина. Разветвленная сеть его собственной разведывательной службы предупреждала нас время от времени, что его жена — сама преданная сторонница нашего дела — часто появлялась на людях в сопровождении некоего англичанина! Когда мы собирались выйти из подполья на открытое поле брани, Иоэль, по его же просьбе, был послан за границу для обеспечения поставок так необходимого нам оружия.
Реувен подходил ко всему с практической точки зрения. Много лет он был бессменным командиром нашего большого Тель-Авивского округа. Благодаря стараниям Реувена были налажены медицинское обслуживание, подпольная радиосеть и система хранения оружия. Он был также ответственен за наше собственное производство оружия, когда мы начали готовиться к столкновению с арабами.
Ицхак, один из старейших офицеров Иргуна, ведал нашими финансовыми и организационными проблемами. Его богатейший опыт сослужил нам хорошую службу.
Шмуэль прибыл к нам из далекой Южной Африки. Не прошло и нескольких месяцев, как он полностью вошел в нашу братию как свой. Его все любили и уважали. Он был одним из мудрейших наших людей. Шмуэль представлял Иргун на пресс-конференциях с участием иностранных журналистов, а также был ответственен за Иерусалим, вплоть до роспуска военных соединений Иргун Цваи Леуми.
4
Личная история членов Верховного командования подобна истории всех офицеров Иргуна. Многие пропали без вести, были сосланы, пленены и убиты. Те, кто занимал их места были молоды и неопытны. Могли ли они с честью справляться с возложенными на них обязанностями? Они справлялись. Сила воли и уверенность в победе с успехом заменяли опыт. Привязанность и вера друг в друга приносили свои плоды: подчиненные наших офицеров верили своим командирам. Иргун никогда не съеживался под тяжелыми ударами. Три наших региональных командира были схвачены один за другим в Хайфе. Четыре командира были выданы британским войскам один за другим в Иерусалиме. Очень молодые офицеры — Арие, Амнон, Раанан, Алон, Тамир и Элицур — заняли их место и показали себя достойными оказанного им доверия.
Мы придерживались рангов, введенных Давидов Разиелем. У нас были капралы, сержанты, младшие сержанты, лейтенанты и один капитан — Яков Меридор. Все эти ранги не имели ровно никакого отношения, за некоторым исключением, к действительной ответственности или служебному долгу офицера. Человек, который в одно время командовал тысячами людей — как например, в Тель-Авивском округе — был всего навсего ’’лейтенант”. В действительной армии под началом лейтенанта находятся несколько десятков человек. Наши ’’сержанты” иногда командовали несколькими сотнями; в обычной армии эта ответственность возлагается на капитана или майора. В Иргуне никогда не было каких-либо конфликтов из-за чинопочитания. Чины символизировали степень ответственности. Не было разницы между офицерами и его подчиненными, за исключением работы, которую они выполняли. Чин не давал привилегий. Член Иргуна, который посвящал весь день работе в подполье, получал средства на содержание семьи от организации, причем сумма эта зависела не от его чина, а от состава его семьи. Офицер или член Верховного командования получал 25 англ. фунтов тогда 100 долларов в месяц. У нас были шоферы — отцы семейств, которые получали более высокую ’’зарплату”, чем члены Высшего командования. Наш бюджет состоял из сумм, которые давали нам некоторые евреи и из денег, которые мы время от времени конфисковывали у мандатных властей. Деньги эти немедленно распространялись на нужды нашей борьбы. Если бы мы не вели себя так, то мы не были бы тем, чем были и не могли бы делать того, что делали. Если слово ’’справедливость” имеет какой-нибудь смысл, то оно было законом в Иргуне. И если термин ’’демократическая армия” имеет какое-то значение, то ’’борющаяся семья” Эрец Исраэль, была одной из самых демократических армий в мире.
Мы выбрали два дня в году для проведения официальных церемоний. Это были 14 ноября — день, когда Давид Разиель вывел первый отряд Иргуна в атаку и 29 Тамуза — день, когда ’’чудесная скрипка, которая должна была быть первой в Израиле, разбилась” так писала 3-го августа 1940 года о смерти Владимира Жаботинского газета ’’Давар”, одна из самых ярых его противников. Парады были короткими. Ни торжественных речей, ни разговоров. Каждый офицер знал свое дело и меру своей ответственности. Подполье не располагает к церемониям. Но те, которые были, действительно впечатляли.
У меня вообще не было чина. Не из-за чрезмерной скромности, а из-за стечения обстоятельств. В польской армии я был капралом, но если бы я даже был полковником, это не создало бы мне никаких преимуществ в нашей организации. Люди, которые были офицерами в различных армиях мира гордились, когда после долгих трудов им присваивалось звание сержанта Иргуна. Необходимым условием для получения вообще какого-либо звания было окончание учебного курса. К моему несчастью, у меня никогда не было возможности закончить такой курс. Правила есть правила. Без этого первого шага я не мог двигаться дальше. Такой мой неопределенный статус вызвал чуть ли не ’’международное осложнение”. Когда я встретился с представителями специального комитета Организации Объединенных Наций, председатель Комитета, высокочтимый судья Сандстром спросил меня, какое я имею право выступать от имени Иргун Цваи Леуми? ”Вы — генерал?” — спросил он меня совершенно серьезно.
Я улыбнулся.
’’Нет, у меня нет чина”. Этот обмен репликами закончился всеобщим хохотом. Улыбка мелькнула даже на лице сдержанного шведа Сандстрома.
В самом начале подготовки к восстанию мы разделили Иргун на ряд секций — в дополнение к естественным административным и областным соединениям. Мы назвали их следующим образом:
1. А.Р. — Армия революции.
2. Ш.С. — Шоковые соединения.
3. У.С. — Ударные силы.
4. С.Р.П. — Силы революционной пропаганды.
Таким образом, мы намеревались разделить Иргун на четыре части, однако действительность меняет все руководящие указания. Армия революции существовала лишь в теории. Она предназначалась для использования в качестве резерва, куда вошли бы в экстренных случаях все бойцы, которые не участвовали ни в одной из 3-х оставшихся секций. И все же эта армия революции так никогда и не была введена в действие. После первоначальной военной тренировки, проходившей в соединениях армии революции, новобранцы переводились в одну из трех других секций. В армии революции не было ни солдат, ни офицерского состава. Самый памятный в ее истории день наступил тогда, когда все подполье как один человек поднялось на борьбу со вторгшимися арабами: тогда каждый, открыто высказавший свои симпатии к Иргуну, сражался в одном из его отрядов, соединений, групп.
В действительности не существовало и шоковых соединений. Названием ’’шоковое соединение” обозначались подразделения Иргуна, существовавшие и до восстания. Шоковые соединения были известны тем, кто знал об их существовании, под кодовыми названиями ’’Красная секция” или ’’Черный отряд”. Идея их создания была сама по себе интересной. Впервые ее высказал Яков Меридор, предположивший, что борьба за освобождение исконных земель еврейского народа потребует людей, прошедших специальную тренировку в районах, населенных лишь арабами — как в Эрец Исраэль, так и в арабских странах. Люди, избранные для этой цели, были поэтому отчаянно храбры и темнокожи. Они усиленно занимались военной подготовкой и арабским языком. Существование ’’красной секции” держалось в абсолютном секрете даже от других членов Иргуна. В результате создалось ’’подполье в подполье”, хотя в конечном счете сама эта идея не получила развития. Она была чрезвычайно удачна и смела, однако ее претворение в жизнь было связано с рядом непреодолимых трудностей. Внезапно самые лучшие люди Иргуна, среди которых были и офицеры, начали покидать организацию. Лояльные бойцы, прошедшие вместе с Иргуном сквозь огонь и воду, не могли придти в себя от возмущения и удивления. Он — и дезертир?! Дезертиры сами подливали масла в огонь. Не удовлетворяясь публичными заявлениями, что он-де ничего общего не имеет с Иргуном, дезертир его клял на все лады. Странное поведение преданных ранее бойцов и известных офицеров было причиной серьезных брожений в наших рядах. Казалось невозможным объяснить правду. Несмотря на это, однако, за дезертирами никто не пошел. Наши ребята были крепко спаяны общим принципом, общим делом. Такой-то дезертировал? Ну и что? Ты — солдат — взял на себя исполнение исторической миссии освобождения нашего народа, исходя из внутренних убеждений. Ты обязан выполнить ее, несмотря ни на что.