Офицер Пальмаха обещал немедленно доставить шлюпку из тель-авивского порта. Мы ждали. Час, другой. Ни шлюпки, ни лодки не было. Состояние раненых ухудшалось с каждой минутой.
И вдруг... что-то пронеслось со свистом над нашими головами. Манро Файн воскликнул: ’’Это снаряд! Они подожгут судно!” Мы обратились к командиру из Пальмаха, напомнив ему об обещании прекратить огонь. Он не ответил. Второй снаряд, третий, четвертый. С каждым выстрелом стрелявшие все приближались к намеченной цели. Манро был в отчаянии. Я предложил, чтобы он и его американские товарищи, принимавшие участие в миссии ’’Алталены” не в качестве солдат, а в качестве навигаторов, покинули бы борт корабля, а мы бы остались. Он даже не хотел и слушать об этом. Манро указал мне на то, что в случае продолжения обстрела судно неизбежно взлетит на воздух: на его борту было большое количество взрывчатых веществ. Единственным выходом из создавшегося положения было бы решение вывесить белый флаг. Манро так и сделал. Но этот символ сдачи, принятый среди всех цивилизованных армий мира, не принес должного результата. ’’Алталену” продолжали обстреливать. Мы снова воззвали к командиру из Пальмаха: ’’Ведь вы обещали прекратить огонь. С какой целью вы продолжаете обстреливать нас?” Командир Пальмаха ответил лишь после долгой паузы. Его слова заслуживали бы того, чтобы их запомнить: ’’Действительно, положение об общем ’’прекращении огня” существует, но приказы все еще не дошли до всех армейских соединений”.
Несколькими минутами позже один из снарядов попал в трюм корабля. Начался пожар, и по всему кораблю начал распространяться дым. Нашей первой неотложной задачей было спасение раненых. Они вели себя с мужеством и стойкостью. Паники не было. Никто не прыгал в воду. Каждый вел себя дисциплинированно и спокойно. Раненые были доставлены на берег первыми. Файн был великолепен. По мере того, как его корабль все больше охватывало пламя, он продолжал оставаться на своем посту на капитанском мостике, тихо, но решительно отдавал приказы и добавлял время от времени: ’’Ребята, не принимайте это близко к сердцу”. Он отдал приказ о затоплении трюмов, чем спас жизнь не только всем нам, находившимся на борту, но и всем, жившим в домах на Тель-Авивском побережье, всего в нескольких сотнях метров от ’’Алталены”. Если бы судно взорвалось, то ущерб, нанесенный домам на берегу, был бы огромным. Прежде всего, все раненые должны были быть эвакуированы. Под свистом пуль шлюпки одна за другой добирались до берега.
Некоторым из наших ребят в Тель-Авиве удалось все же прорваться к песчаному пляжу. Они сделали все, что смогли, придя на помощь своим товарищам, попавшим в беду.
Яркое пламя охватило ’’Алталену”. Оружие, оставшееся в ее трюмах, было уничтожено. Судно стало общей братской могилой для многих храбрецов, прибывших к берегам древней родины для борьбы за свободу и независимость своего народа.
В госпитале Авраам Ставский, мой товарищ-земляк, приложивший много энергии и труда для спасения тысяч евреев из нацистских лагерей смерти и доставивший их в Эрец Исраэль, скончался от ран.
Впрочем, были еще многие ’’подвиги”, совершенные в те дни в полном соответствии с планами правительства, цель которых была избавиться от воображаемого серьезного политического соперничества. Было более чем достаточно крови и смерти для того, чтобы начать гражданскую войну.
Но враги стояли у порога нашей отчизны, и мы поклялись: ’’Никогда не поднимем мы оружия против наших братьев”.
Несколькими днями позже ребята из Иргун Цваи Леуми, включая оставшихся в живых добровольцев с борта "Алталены”, уже сражались на всех фронтах с угнетателями еврейского народа. Среди них были такие, как Джо Кон из Филадельфии и Натан Кашман из Лондона, отдавшие жизнь за свободу и независимость своего народа, сложив головы в героической битве за Иерусалим. Натан Кашман погиб при атаке на Малху, а Джо Кон — при последней атаке в Старом городе.
В ту ночь памятного 1948 года, когда погибла "Алталена”, я выступил по радио с речью о корабле, об оружии, находящемся на его борту, о его жертвах. Я был потрясен. И нашлись тогда же псевдогерои всех мастей, которые, развалясь в удобных креслах у радиоприемников и саркастически улыбаясь, слушали мою речь, проникнутую ’’размякшими эмоциями”. Пусть насмехаются! Есть слезы, которых не надо стесняться; есть слезы, которыми можно гордиться. Слезы не только исходят из глаз; иногда они льются, как кровь, прямо из сердца. Есть слезы, источником которых является неизбывная тоска, боль и печаль; есть и слезы, приносящие спасение и желанное умиротворение.
Бывают времена, когда надо выбирать между кровью и слезами. Иногда, как научило нас восстание против угнетателей, необходимо, чтобы кровь заняла место слез. И иногда, как научила нас ’’Алталена”, необходимо, чтобы слезы заняли место крови. Это следует помнить особенно тем, кто обстреливал ’’Алталену” и убил ее защитников, кто беспощадно стрелял во всех, включая раненых, спасавшихся от языков пламени.
Им нет прощения за совершенное. Пусть они помнят все, что надо помнить, начиная с создания секретных планов и кончая последним снарядом, который они послали в пылающее и истекающее кровью судно.
Глава XIII. ОБЪЕДИНЕННОЕ СОПРОТИВЛЕНИЕ
...Лето 1945 года. Закончилась Вторая мировая война. И вдруг, одновременно с великой победой, единство победителей, казалось бы, надежно скрепленное общей ненавистью в войне против общего врага, начало рушиться на глазах. Началось соревнование между Западом и Востоком, а с ним и приготовление к Третьей мировой войне. Это лето принесло еврейскому народу долгожданную победу над тевтонским зверем, а вместе с ней — леденящий ужас. Окончательно подтвердились сообщения о массовом уничтожении в печах крематориев, газовых камерах, лагерях смерти всего европейского еврейства. Зверства наших врагов превратили Европу в огромный могильный ров, поглотивший миллионы евреев. То, что мы предвидели, произошло. Из 17 миллионов евреев, проживавших во всем мире, в живых осталось 11. Одна треть нашего народа была уничтожена.
В Эрец Исраэль сражался Иргун Цваи Леуми, который твердо решил не сдаваться и не отступать. С окончанием войны мир обратил на нас внимание, и потому неплохие перспективы открылись также для нашей военной борьбы. Угнетатели еврейского народа ожидали, что мы будем вовлечены в кровавую гражданскую войну, которая вернет им ’’мир” и господство. Но мы, повстанцы, задались целью разочаровать угнетателей и в этом.
Тем временем мы еще раз попытались убедить официальные еврейские круги перестать распылять свою энергию на борьбу с нами и направить все свои усилия против врага. В мае 1945 года мы направили меморандум 250 известным в Эрец Исраэль евреям, главам официальных учреждений, партийным и политическим деятелям, ученым и экономистам. В этом меморандуме мы предлагали конкретный план действий.
Мы предлагаем, писали мы, чтобы ведущие официальные руководители ишува, как в Еврейском агентстве, так и вне его, члены партии и беспартийные встретились за столом переговоров и в качестве первого революционного шага учредили два органа:
1. Временное еврейское правительство.
2. Верховный Национальный совет.
’’Следует принять во внимание, что члены временного правительства, подписавшие декларацию и не ушедшие в подполье, подвергнутся немедленному аресту британскими властями. Они обязаны пойти на такой риск, помня, что миллионы евреев и тысячи их духовных религиозных лидеров отдали жизнь за свободу и независимость еврейского народа. Однако, для этого ’’конференция представителей” должна составить второй и третий список членов временного правительства. Личности этих членов не должны быть известны, ибо они будут продолжать борьбу в подполье, если члены временного правительства, находящиеся на виду у британских властей, будут арестованы или сосланы.
Верховный Национальный совет, перед которым несет свою ответственность временное правительство, должен состоять из избранных представителей всех еврейских партий, которые проводя свою независимую политику, объединятся в рамках Совета для выполнения политической, социальной и экономической программы-минимум.