Наше положение было не из приятных. Мы не хотели говорить нашим товарищам по оружию неправду; но и правду не могли говорить. Мы и сами были захвачены врасплох. Операция в Реховоте была проведена не по приказам верховного командования, а по инициативе самих участников операции. Группа молодых офицеров, бывшая, вероятно, самой лучшей и самой преданной Иргун Цваи Леуми, опасаясь запрета на претворение в жизнь намеченного плана обогащения наших арсеналов оружием, провела операцию, не спросясь у вышестоящего руководства.
’’Все это было явным нарушением дисциплины, которое поставило нас в тяжелое положение. Я посему справедливо обрушился на моих излишне горячих молодых товарищей. Но в глубине души... Мне помнится, в Австро-Венгерской империи Габсбургов существовали специальные отличительные знаки за акты героизма, совершенные солдатами в нарушение формальной военной дисциплины...
Среди тех, кто участвовал в вооруженном налете на военный лагерь в Реховоте были и те, кто проявили себя героями в борьбе за освобождение нашего народа. Среди них немало и тех, которых я никогда не увижу... Я надеюсь, меня простят мои друзья за тот нагоняй, который я им устроил в ту ночь, выполняя свой долг. Это была единственная боевая операция за все годы восстания, проведенная солдатами Иргуна без одобрения верховного командования. Если дисциплина необходима в каждой армии, то насколько она важна в армии повстанцев, окруженных врагами? Ребята, конфисковавшие оружие в Реховоте, прекрасно осознали свою ошибку, и я знал, что они разделяли огорчение, которое я испытывал в ту ночь. Быть может, их следовало наградить, а не порицать? А быть может, то и другое вместе? Порицание было же на деле выражено, и даже в очень резкой форме, но где медали? В нашей армии подполья не было декоративных украшений за ратные подвиги, ставшие необходимым атрибутом каждой армии. Наши бойцы награждались за свои самые выдающиеся героические поступки только сознанием исполненного долга. Эта награда ожидала и нашу недисциплинированную боевую группу в Реховоте. Впрочем позднее, далеко не одна операция по освобождению нашего народа была проведена с использованием тех самых автоматов ’’Брен” и винтовок, ’’конфискованных” в Реховоте!
4
Борьба Хаганы против британского режима продолжалась 7 месяцев — с ноября 1945 года по июнь 1946 года. Их сотрудничество с нами продолжалось 9 месяцев, с того самого ноября 1945 года по август 1946 года. Наши совместные заседания обычно проводились раз в две недели. Перед каждой операцией происходила оперативная встреча между офицерами, ответственными за проведение операций. Налеты, производившиеся совместно ударными соединениями Иргуна и группой Штерна, планировались нами. Соответственно, Эйтан представлял нас на оперативных летучках, а после его пленения, на совещаниях по выработке оперативных планов стал бывать Гидеон. Иногда Ури, оперативный офицер из ЛЕХИ, также посещал эти совещания. Планы проведения ряда операций, которые предлагали мы, расматривались Ицхаком Саде, представлявшим Хагану. Ицхак Саде никогда не интересовался деталями проведения боевых операций. Он интересовался лишь главными отправными пунктами плана и обычно одобрял все предложения, выдвигаемые на летучках нашими оперативными офицерами. Его одобрение всегда передавалось Эйтану или Гидеону, за исключением первой согласованной операции, касавшейся налета на железнодорожную станцию Лод, когда одобрение было направлено в письменном виде командованию Иргун Цваи Леуми. Оно было датировано 25-м октября и гласило:
1. Состав соединения, его снаряжение и дислокация подходят для выполнения операции за исключением мортиры, которая не будет эффективной в данных обстоятельствах. Если охрана будет усилена, то соединение должно быть укреплено не в количественном отношении, а в отношении огневой мощи.
2. У плана, представленного на наше рассмотрение Иргун Цваи Леуми, имеются две части: азона между зарослями кустарника и строениями железнодорожной станции; брайон железнодорожных построек и туннели. Что касается этих двух частей, то мы рекомендуем претворить в жизнь только первую часть плана т.е. не повредить туннели в полном соответствии с тактическими соображениями. Эту часть плана нужно выполнить быстро, чтобы охрана не успела оказать эффективного сопротивления. В существующих условиях очень трудно провести подобную операцию в туннеле.
3.Туннель не является особо важным объектом и ради него не следует отклоняться от первоначального тактического плана.
”4. Успешное выполнение плана будет в немалой мере зависеть от короткого замыкания тока или других неполадок в электрической сети.
5.Снятие охраны без применения оружия.
И последнее: мы подчеркиваем, что о времени проведения операции вам будет сообщено, по крайней мере, за 48 часов до ее начала. Мы снабдим вас тотчас же всей информацией относительно наших дальнейших планов.”
В нашем лагере царило ликование, возраставшее по мере приближения первого совместного выступления всех еврейских организаций, объединившихся в единый фронт в борьбе против общего врага. В газете ’’Херут” появилась статья, приветствовавшая великое событие — объединение всех сил — и молодежь, проводящую его в жизнь.
В статье говорилось: ’’Сколько мы натерпелись в эти годы, когда мы были одни на поле битвы со знаменем свободы и верой в победу? Сколько жертв было принесено? Сколько наших верных сынов пали в борьбе, были брошены в британские застенки, повешены, сосланы и расстреляны.
Помните ли вы, дорогие братья, те страшные месяцы преследований?! Помните ли вы нашу ’’непонятную” реакцию, когда мы столкнулись лицом к лицу с самой страшной угрозой нашему народу во всей его истории?
Даже в те сумбурные и лихорадочные дни мы не теряли надежды и веры во всенародное сплочение, в борьбу плечом к плечу. Великий день настал...
Вера в народ и любовь к нему помогли нам избежать гражданской войны. Стала возможной война за освобождение”.
Нападение на железнодорожную станцию в Лоде, которое прошло с исключительным успехом, могло легко закончиться поражением и тяжелыми последствиями для атакующих. Наше ударное соединение и отряды из группы Штерна отправились в Лод. Мы не были информированы о том, что диверсионный акт был проведен уже Хаганой примерно на том же участке железной дороги за час до полуночи. Мы не запрашивали такой информации и в соглашении между нами об этом ничего не было сказано, так как мы полагали, что обмен информацией — вещь очевидная. Последствия были следующие: когда наше соединение подошло к Лоду с некоторым опозданием, ибо часть дороги пришлось пройти пешком, во всем районе раздавались взрывы и мелькали трассирующие пули. Взрывы были слышны и в самом Лоде, поэтому соединение британских войск, охранявшее железную дорогу, находилось в состоянии полной боевой готовности. Кругом в полицейских участках и военных подразделениях всего района также была объявлена тревога. А нашим ребятам еще предстояло пройти ряд сторожевых постов англичан! Опасность была большая.
Но Эйтан, объяснив сложившуюся ситуацию своим рвавшимся на штурм железнодорожной станции ребятам, решил все-таки провести нападение в намеченный срок.
Однако условия изменились, и нападение не могло быть проведено соответственно первоначальному плану: теперь предстояло преодолеть сильное сопротивление британских военных частей. Многие британские солдаты были убиты или ранены. Мы также понесли тяжелые потери, один из самых лучших наших офицеров был убит. В результате нашей операции был нанесен огромный ущерб железнодорожным путям. Операция достигла намеченной цели. Однако выполненной оказалась лишь половина задания; наши ребята должны были добраться теперь до своей базы. Это оказалось нелегким делом, так как светало. Все дороги кишели вооруженными британскими патрулями, прочесывавшими местность в надежде найти ’’террористов”. И в самом деле, наши ребята, уставшие после ночного маршброска по окольным дорогам и ожесточенной борьбы, встретили несколько британских патрулей, но ни мы, ни они не хотели начать перестрелку, и наше соединение благополучно вернулось на свою базу в районе Петах-Тиквы. Только в полдень того же дня Эйтан и все другие офицеры доложили мне о потерях и успешном выполнении задания, о трудностях возвращения на базу.