Кампания преследования репатриантов британским правительством достигла своего апогея в случае с судном ’’Эксодус, 1947”, которое Бевин решил отправить обратно в Германию. Протесты и воззвания оставались без ответа. Люди, которые сопротивлялись британским войскам с отчаянным мужеством и отвагой, были в ужасе, когда их снова отправили из Хайфы в Гамбург.
В письме, доставленном контрабандой на берег с борта тюремного судна, они писали: ’’Люди находятся в отчаянии... Мы чувствуем себя так, будто нам объявили смертный приговор. Мы будем сопротивляться в Гамбурге, но поможет ли это? Правительство Великобритании несомненно использует все имеющиеся в его распоряжении средства, и мир будет хранить молчание, как это было и раньше. Но неужели наши братья во всем мире — евреи Америки, Англии и Эрец Исраэль — тоже будут хранить молчание? Нам, к сожалению, кажется, что далеко не все что можно сделать, делается для нас...”
Мы опубликовали эти горькие слова и обещали нашим братьям в море, от имени ’’повстанцев, борцов и тех, кто останется верен правде до конца”: ”Вы не будете брошены на произвол судьбы. Мы говорим — Эрец Исраэль или смерть”.
Но мы не располагали, к сожалению, средствами для оказания немедленной помощи. Наша казна была пуста, и кончились все запасы взрывчатки. Возмездие за страдания наших братьев требовало гораздо большего, чем нескольких выстрелов.
Каким же путем могли бы мы нанести сокрушительный удар? Мы скрипели зубами. Дни и ночи проходили в полном бездействии. Народ судил и рядил, что же случилось с Иргуном. Характерно, что даже наши противники, многие из которых в глубине души благословляли нас на ратные подвиги, в то же время энергично проклиная нас, негодовали, видя нашу неспособность к возмездию. Но мы не могли ответить. Не было взрывчатых веществ. Не было денег.
Судьба нас не оставила. Каким-то чудом мы получили небольшую сумму денег. Таким же невообразимым образом мы достали полтонны взрывчатки. За этими чудесами стоял Гидди. Он создал и построил знаменитый ’’бочонок”, бочонок на колесах, который одним прекрасным утром катапультировали из бронемашины первая машина такого рода в Эрец Исраэль, и который разнес вдребезги всю правительственную ’’зону безопасности” в Хайфе, чем и подорвал безопасность британского режима во всей стране. Это гениальное изобретение было разработано до мельчайших деталей. Власти заволновались. Их зоны безопасности были защищены частой колючей проволокой высотой от 12 до 15 футов. И вдруг появляется эта ’’катапульта”, которая просто перепрыгивает через этот забор. Чудовищно. Англичане немедленно отдали новые приказы: увеличить высоту заборов из колючей проволоки до 24 футов. Приказ был тотчас же выполнен. Но и Гидди немедленно приступил к кипучей деятельности. Можно с уверенностью сказать, что, если бы британские силы отложили свой выход из Палестины, то их заборы из колючей проволоки непременно достигли бы высоты в 60 футов. Но этого тоже было бы недостаточно.
Но как ни велик был эффект, еврейские пораженцы упрямо стояли на своем. Начиная с 29 июня, они начали доминировать во всех официальных учреждениях ишува. Им удалось прекратить всякую военную деятельность Хаганы.
Доктор Вейцман, президент сионистской организации, потребовал прекращения всех военных операций до тех пор, пока не состоится сионистский конгресс. Моше Сне отказался выполнить это требование. Он был связан обещанием, данным офицерам Хаганы, что сопротивление будет продолжаться и ’’еврейский народ будет бороться”. В спешном порядке подготавливались планы конфискации оружия из британского военного лагеря. Эта атака должна была служить возмездием за конфискацию значительной партии еврейского оружия в Ягуре, где англичане захватили несколько сотен винтовок, сотни тысяч патронов, тысячи снарядов для мортир и т.д. Кстати, мы в то время верили, что Хагана располагает большим количеством такого оружия и лишь позднее выяснилось, что мы ошибались. Доктор Вейцман потребовал отставки Моше Сне с поста начальника генерального штаба Хаганы, угрожая в противном случае уйти с поста президента сионистской организации. Между двумя кандидатами в отставку возникло недоразумение. Доктор Вейцман сетовал на то, что ему не представили заранее сведений о намечаемом нападении на мосты. Моше Сне, однако, уверял, что он послал эти сведения. В конце концов выяснилось, что они оба были правы: Моше Сне действительно послал эту информацию, но доктор Вейцман не знал об этом. Послание не дошло до адресата.
’’Активисты” среди официальных еврейских лидеров были убеждены, что отставка Вейцмана явится жестоким ударом по ишуву. ’’Ашомер Ацаир” крайне левые сионисты коммунистическо-социалистического толка присоединились к ’’ненасильственной” политике Хаима Веймана. Подавляющее большинство членов партии МАПАЙ палестинская партия Труда также потребовало ’’пресечения в корне терроризма, который угрожает всему делу сионизма”. Доктор Вейцман вышел победителем. Моше Сне подал в отставку.
Сне побывал на ’’решающем” заседании исполкома Еврейского агентства в Париже, где в течение вот уже многих недель обсуждался фундаментальный вопрос: продолжать или не продолжать борьбу. На протяжении всех прений и ожесточенных словесных дебатов Давид Бен-Гурион стоял твердо, как скала — продолжать борьбу. Моше Сне горячо поддерживал его, надеясь возвратиться в Эрец Исраэль с четко сформулированным решением бороться. Затем Давид Бен-Гурион внезапно изменил свое мнение, и Хагана прекратила борьбу. Такое положение сохранялось до 30 ноября 1947 года, когда Организация Объединенных Наций решила разделить Эрец Исраэль, и арабы начали убивать евреев.
Несмотря на все происшедшее, я считаю кратковременный период объединенного движения сопротивления самыми счастливыми днями в моей жизни. Мы добились исполнения нашего сокровенного желания: весь народ присоединился к борьбе за освобождение нашей страны.
Но счастливые дни промчались. У нас не было выбора. Мы должны были продолжать наше восстание. Когда Хагана прекратила борьбу, мы продолжали бороться так, как обещали. Мы должны были еще раз взвалить на плечи тяжелую ношу ответственности ’’смутьянов”. Альтернативой была сдача на милость врагу. Но свобода была у нас в крови; мы не могли сдаться.
Руководители борющихся группировок не пылали любовью друг к другу, но расставание было печальным.
Особенно потому, что оно сопровождалось историей с гостиницей ’’Царь Давид”.
Глава XV. ОТЕЛЬ ЦАРЬ ДАВИД”
В годы Второй мировой войны в южном крыле отеля ’’Царь Давид” в Иерусалиме размещались штаб-квартиры главных учреждений британского режима: Генеральный штаб, Секретариат и гражданское правительство. По мере разгорания восстания грандиозный отель превратился в настоящую неприступную крепость в центре города. В соседнем здании разместились управления британской военной полиции и знаменитого специального бюро расследований. На площади меж двух зданий расположилось хорошо вооруженное воинское соединение. В ряде особо важных стратегических точек были установлены пулеметные гнезда. Солдаты, полиция и детективы в штатском круглосуточно охраняли здание, в котором располагались верховные британские правители в Эрец Исраэль.
Британские власти не надеялись более на чудеса. Горький опыт научил их. Перед самым началом нашей атаки на штаб-квартиру британской военной полиции Катлинг хвалился: ’’Они не осмелятся прийти, но если они все-таки явятся, то мы их так встретим, что...”
Мы все-таки явились. Когда здание британской военной полиции взлетело на воздух, Катлинг вместе со своим шефом Джильсом чудом остались в живых.
Множество внимательных глаз, следивших за отелем ’’Царь Давид” проморгали наших разведчиков — посланцы подполья остались незамеченными, однако они видели все, что надо было видеть. План нападения на отель ’’Царь Давид” стал постепенно очерчиваться.
Весной 1946 года мы впервые представили наш план на рассмотрение командования объединенного движения сопротивления. Я информировал Моше Сне и Исраэля Галили, что мы собираемся проникнуть в южное крыло отеля ’’Царь Давид” и провести грандиозную диверсию. Я сообщил, что мины будут взорваны при помощи нового устройства, изобретенного Гидди. С одной стороны, наши мины не могли быть демонтированы и перевезены в безопасное место, ибо они взрывались при малейшем контакте. С другой стороны, мы могли установить время взрыва мин при помощи часового механизма, через полчаса или даже через час после того, как они будут подложены в здание. Это позволит эвакуировать из отеля всех его постояльцев и служащих. В отеле находилось много гражданских лиц, жизнь которых мы никоим образом не хотели подвергать опасности. Мы стремились обеспечить их временем, достаточным для того, чтобы успеть покинуть опасную зону.