’’Несмотря на наши предупреждения, генерал Баркер подтвердил приговор о наказании розгами, вынесенный британским судом еврейскому солдату. В пятницу, 27 декабря 1946 года, молодой солдат был выпорот на дворе центральной иерусалимской тюрьмы.
В полном соответствии с нашим предупреждением британские офицеры были выпороты Иргуном в воскресенье, 29 декабря 1946 года, в Натании, Тель-Авиве и Ришон-Леционе. Один майор и трое лейтенантов получили 18 ударов, точно столько же, сколько и молодой еврейский солдат в центральной иерусалимской тюрьме.
Мы предупреждаем еще раз: если угнетатели осмелятся и в будущем оскорблять человеческое и национальное достоинство еврейской молодежи, мы не будем отвечать кнутом на кнут. Мы будем отвечать огнем”.
Каца не высекли. Британские власти, верившие, что кнут послужит нам уроком, преподали урок сами себе.
После того, как мы должным образом отомстили угнетателям, они предприняли попытку заставить юного Каца заявить, что он слишком слаб физически, чтобы выдержать 18 ударов плетью. Он ответил презрительно:
’’Слишком слаб? Вы ошибаетесь. У меня превосходное здоровье. Я готов выдержать 36 ударов”.
Таким образом, ’’медицинский маневр” британских властей не возымел должного успеха. Сейчас у мандатных властей не было иного выхода, как открыто признать, что режим кнута потерпел в Эрец Исраэль полный провал. В специальном коммюнике командование британскими войсками в Палестине отменило Кацу наказание плетью. Шестнадцатилетний араб, который также был приговорен к розгам, попал под эту ’’амнистию”. Уважая честь других так, как мы уважаем свою, мы приветствовали его освобождение от унизительного наказания.
Никогда больше британские власти не осмелились применить кнут в Эрец Исраэль. Мандатные власти приняли закон, запрещающий порку. Но важнее всего было то, что британские власти изменили свое поведение. На ’’процессе” одного из наших ребят военный прокурор майор Бакстер произнес следующие мудрые слова:
”Вы слишком молоды, чтобы быть повешенными, и слишком стары, чтобы быть выпоротыми”.
Эхо ударов кнута и розог прокатилось по всему миру. По собственной инициативе Великобритании ее престиж получил сокрушительный удар. В своем прощальном послании британским войскам Баркер писал: ”В Палестине наших офицеров похищали средь бела дня, убивали и даже пороли”. Даже! Уинстон Черчилль, проявлявший всегда глубокую озабоченность во всем, что касалось престижа Великобритании, обвинил правительство в незнании ’’азов человеческого поведения”.
”Вы стегаете розгами еврейского террориста, — кричал он в гневе, — а террористы тем временем ловят британского майора и трех офицеров и стегают их на следующий же день. И тогда вы отменяете публичную порку другого террориста. Вы знаете, что это значит?!”
Знало ли британское правительство, что это означает или нет, но было ясно, что весь остальной мир знал.
Мы получали поздравления от ирландцев, американцев, канадцев, русских и французов. Наши собратья-евреи во всем мире распрямили спины. На протяжении стольких поколений их унижали поркой и избиением, а теперь они стали свидетелями одного лишь эпизода, который восстановил их достоинство и уважение к самим себе. Африканские негры и китайские кули, давно знакомые со свистом нагайки и тяжелым свистом кнута, радостно приняли это известие. Миллионы русских, для которых кнут символизировал тиранию, откликнулись радостным эхом, выразившемся в двух словах Сослевского: ’’Отличная работа!” Французская газета опубликовала карикатуру, изображающую британского солдата, держащего свою металлическую каску чуть пониже спины. Текст под карикатурой гласил, что с тех пор, как Иргун Цваи Леуми стал стегать публично английских офицеров, британское военное командование решило, что для защиты угрожаемой ’’территории” шлемы следует носить сзади, а не на голове. Соответственно и честь надо ’’отдавать” по-новому. Франция сотрясалась от смеха. А шутка иногда имеет большую разрушительную силу, чем бомба большой взрывчатой силы.
Мы, однако, не находили особых причин для смеха в этом эпизоде. Но следует признаться, что мы были довольны, когда в тот воскресный вечер 2 декабря тысячи британских офицеров и военнослужащих гордой и мощной армии покинули все кафе в Эрец Исраэль, подчиняясь приказу генерала Баркера, переданному по всем войскам и призывавшему покинуть в организованном порядке еврейские города и оставаться в своих лагерях на страже. На страже чего? Нас забавляло то, что подразумевалось под этим приказом. И все же для нас это не было поводом для бурного веселья. У нас не было ровно никакого желания унижать взятых в плен офицеров. Мы не намеревались пороть британских солдат, как и не желали вообще сражаться с ними. То, что мы делали, было нам навязано насильно, против нашей воли. Мы предупредили британские власти и повторили предупреждение несколько раз. Все это неприглядное дело могло бы и не произойти. Порка была идеей англичан, а не нашей. В нашем арсенале не было ни кнута, ни розог. Один из поротых британских офицеров спросил у наших людей:
’’Почему вы делаете это?”
Бойцы Иргуна сказали ему, что его соотечественники сделали то же самое с Кимхи. Офицер долго молчал, казалось сказанное произвело на него впечатление. Позже, он попросил специальное удостоверение, в котором бы подтверждался факт его порки. Документ должен был быть подписан Иргун Цваи Леуми.
”А для чего вам этот документ?”
’’Мне он нужен. Если эти идиоты в моем правительстве будут опять пороть ваших людей, а вы, в свою очередь, будете пороть нас, то я не хочу попасться больше под ваш кнут”.
Офицеру так и не понадобилось наше удостоверение. Британское правительство никогда больше не пороло никого в Эрец Исраэль, ни евреев, ни арабов.
Но судьба распорядилась так, что за эту услугу, оказанную нами человеческому достоинству, мы должны были впоследствии заплатить дорогой ценой...
Глава XVII. ЭШАФОТ
Сарафанд-Црифин в весенний день 1946 года... Центральный военный лагерь британской армии гудел, как встревоженный улей. Пишущие машинки в учреждениях выстукивали письма, приказы, телеграммы, доклады. Склады получали и выдавали военные материалы. Сарафанд — главный штаб британской армии на Ближнем Востоке — кипел жизнью хорошо налаженной и отрегулированной машины.
Хитроумная система охраны была размещена в лагере. Высокие многорядные заборы из колючей проволоки опоясывали лагерь со всех сторон. Вход был разрешен лишь через ворота, в которых каждый входящий подвергался тщательному допросу. Самые невероятные меры безопасности не считались в то неспокойное время излишними. ’’Террористы, — говорилось в секретных военных приказах, — хитры и храбры. Они делают дневные вылазки и совершают нападения на расположения наших военных лагерей и уносят из наших арсеналов большие количества оружия и другого военного снаряжения. Охрана должна быть особо тщательной.”
Казалось маловероятным, чтобы ’’иргунисты” осмелились совершить налет на Сарафанд, лагерь из лагерей, где располагались соединения Шестой королевской военновоздушной дивизии и знаменитый полк гусар, где размещались тысячи солдат. Однако, караульные на наблюдательных вышках должны непрерывно следить за всеми подходами к лагерю, за колючим забором, за складами, арсеналами... Так, на всякий случай... Это множество глаз оказалось бесполезным.
Весенним днем 1946 года к одним из ворот Сарафанда прибыло соединение британской армии, состоящее из еврейских солдат. Они прибыли получить приказ о демобилизации. Их бумаги были в порядке. Их присутствие в Сарафанде казалось вполне нормальным: демобилизация была в полном разгаре. Поэтому еврейские военнослужащие британской армии, прибывшие получить свои документы, не вызвали подозрения.
Солдаты эти, однако, не пошли к штабу. Они направились прямо к арсеналам и складам со снаряжением. Они не заинтересовались документами — их целью было достать оружие. Но судьба не улыбнулась им в тот весенний день. Военный склад, который был указан в выданных им инструкциях, оказался пустым. Поэтому им пришлось покинуть Сарафанд с пустыми руками. Довольно странно, но никто даже не поинтересовался ими, и до последнего дня британского мандата в Эрец Исраэль командование Сарафанда так никогда и не узнало об этом визите членов Иргун Цваи Леуми в расположение знаменитого военного лагеря.