Через несколько дней мы обнаружили, что наши соображения оказались вполне обоснованными. Мэр Тель-Авива Роках поставил в известность нашего связного Гуриона, что британские власти рассмотрят отмену смертного приговора двум нашим бойцам, если мы освободим оставшихся в плену трех британских офицеров. 28 июня 1946 года Моше Сне направил мне срочное послание: ””Я получил сведения от одного ответственного члена нашей организации в Иерусалиме, который имел беседу с главой службы безопасности британской армии, действуя по прямому указанию Главнокомандующего. Вот что сказал глава британской разведки: ”Вы можете сказать вашим друзьям, что эти двое не будут повешены. Мне было сказано об этом вполне определенно, хотя не следует об этом обещании сообщать официально. Мне сказали абсолютно точно, что смертная казнь не состоится. Тот факт, что особо подчеркивается неофициальная сущность обещания, показывает правдоподобность его”. Это конец послания. По нашему мнению, — продолжал писать Сне, — нет сомнения в том, что только таким путем власти могут обещать что-либо. Вы не можете ожидать от них большего. Мы, поэтому, призываем вас освободить трех оставшихся пленных. Чем скорее, тем лучше. М.””
Я ответил незамедлительно:
’’Роках ведет переговоры все это время с официальным представителем правительства. Он убедил нас, что через несколько дней дело будет решено положительно. Понятно, что безопаснее будет получить обещание от центрального правительства, чем заручиться анонимным обещанием, которое никого не связывает, да, к тому же, и исходит от сыщика. Во всяком случае, мы попытаемся проверить серьезность бесед Рокаха как можно скорее”.
В конце, я поставил Моше Сне в известность, что в любом случае мы не сможем освободить трех офицеров, пока все еще в силе комендантский час, и еще мы требуем, чтобы период между освобождением офицеров и отменой смертного приговора был сведен к минимуму. ”Мы должны помнить о нервном состоянии двух ребят, которые на протяжении двух недель носят красные робы смертников”.
Мы получили достоверную информацию о том, что британские власти обещали помиловать ребят. Но мы не были удовлетворены этим и потребовали четкого заявления. На следующий день официальное британское коммюнике объявило об отмене приговора, что явилось беспрецедентным событием в истории британского колониального правления. Главнокомандующий британскими вооруженными силами подтвердил вынесение смертных приговоров, но Верховный комиссар сообщил об их отмене — без того, чтобы к нему обращались с просьбой об этом. Какими бы ни были соображения, приведшие к решению отменить смертные приговоры еще до того, как мы освободили трех офицеров, весь мир признал, что Иргун выиграл этот раунд борьбы.
Освобождение офицеров не было таким простым делом. Правительство и в самом деле выполнило нашу просьбу о снятии комендантского часа в районе Тель-Авива, но пленные находились в самом Тель-Авиве, а британская разведка распорядилась установить военные патрули на каждом углу, чтобы получить в целости и сохранности пленных и, что еще более важно, взять в плен их похитителей. Началась странная игра. Не только мы ввели в заблуждение британские власти, неожиданно к нам на помощь пришли еврейские подростки, обладающие чувством юмора. Они звонили во все полицейские участки в Тель-Авиве, утверждая, что видели пленных офицеров на севере, на юге, на пляже и на лодочной станции. Полиция и сотрудники разведки бросались от одного места к другому.
Тем временем Гидди и Йоэль следили за всеми действиями британских властей.
Офицеры, чисто вымытые, надушенные, хорошо выбритые, одетые в свежевыглаженную военную форму, были помещены в огромный ящик со специально вмонтированным вентилятором. Автофургон доставил пленных офицеров к центру города близ бульвара Ротшильда. Полицейский патруль увязался было за фургоном, но вскоре отстал, убежденный, что грузовик везет мебель. Когда никого поблизости не оказалось, автофургон был открыт, ящик был спущен на землю и замок снят; наши люди быстро исчезли.
Тем временем собралась толпа любопытных жителей Тель-Авива, наблюдавших за тем, как вначале ящик открылся сам по себе, а потом оттуда появились лощеные британские офицеры. Один из трех — человек решительный — бросился было бежать за грузовиком, но вскоре отстал, поняв тщетность усилий. Волна смеха, прокатившаяся по всему миру после появления отчета об этой проделке, никоим образом не прибавила престижу британскому мандату.
Нам самим было не до смеха, но сердце ликовало уже только потому, что нам удалось спасти двух товарищей от виселицы. В завершении длинного отчета и объяснения развивавшихся событий по делу Ашбеля-Шимшона, который, как это было у нас принято, мы распространили среди всех членов Иргуна, мы писали:
’’Ашбель и Шимшон вели себя с завидным мужеством и героизмом; пленение британских офицеров и все, что случилось после него, укрепило репутацию Иргуна, быть может, больше, чем любая другая операция. Не только Эттли усмотрел в этом ’’апогей”. На протяжении 16-ти дней во всем мире в центре внимания были события в Палестине; а соревнование с британским мандатом окончилось полным достижением нашей цели”.
Глава XVIII. ДОВ ГРЮНЕР
Всего лишь несколькими месяцами позже мы снова очутились лицом к лицу со страшной тенью виселиц. Эта глава также началась весенним днем 1946 года. Это был самый обыкновенный день в полицейской крепости Рамат-Гана. Полицейские сновали туда-сюда, отдавали честь, делали доклады и получали инструкции. Прибывали пеленгаторы; из внутреннего двора выезжали бронемашины. Крепость возвышалась над всей округой и была окружена кольцом хорошо укрепленных постов. Пулеметы, установленные на этих постах, были всегда настороже, готовые в любой момент открыть огонь. Был полдень. Солнце стояло высоко в зените, но кто может предвидеть все трюки террористов! Они проникли в Сарафанд; почему бы им не попытать удачи в Рамат-Гане?
Большой военный грузовик подкатил к одному из зданий крепости. Он не вызвал никаких подозрений. Глубоко в кузове грузовика сидела дюжина выглядевших удрученно арабских заключенных. Сержант, ответственный за охрану, вошел в сторожевую будку и доложил полицейскому сержанту, стоявшему на посту, что этих арабов задержали с поличным при грабеже военного лагеря в Тель-Литвинском. Командир лагеря приказал доставить воров в полицию Рамат-Гана для предварительного следствия. Постовой сержант принял задержанных. Другой сержант подошел к воротам и крикнул: ”Эй, капрал, введите задержанных!” Арабам приказали войти строем в здание. Военная охрана очень внимательно следила за ними, не желая, видимо, ничем рисковать. Они нацелили пулеметы на заключенных, которых пинали и толкали по мере их продвижения вперед. Арабы, казалось, смирились с таким обращением и безропотно подчинялись приказам.
Арестованные и их охрана вошли во внутренний двор крепости и направились к камерам предварительного заключения. Арабский полицейский с грохотом открыл тяжелые двери, бросая в сторону своих соплеменников взгляды, не сулившие ничего хорошего.
Вдруг арабские арестованные распрямились. Из-под полотняных ’’аббаев” в мгновение ока появились револьверы и автоматы ”Стен”. И что еще более странно, сами британские солдаты обернули оружие против британской полиции! Ошарашенным полицейским не дали, однако, много времени на размышления о странном сотрудничестве между арабскими заключенными и войсками Его Величества. Сержант охраны четко отдал приказ: ’’Поднимите руки вверх и войдите в камеру”.
Полицейский сержант повиновался и первым вошел в камеру. За ним последовали остальные полицейские. Дверь за ними закрылась. Гад, молодой офицер Иргуна и сын мэра Сафада Цфата, принял на себя командование полицейской крепостью в Рамат-Гане, имея под началом подразделения ’’британских” и ’’арабских” солдат.
Началась вторая фаза операции. Военный арсенал крепости был закрыт на замок. Начались лихорадочные поиски ключей, которых нигде не могли найти. Выхода не было; нужно было взрывать тяжелую железную дверь, ведущую в арсенал. Опасность была велика. Охрана на крыше крепости и вокруг нее была начеку, хотя не имела ни малейшего представления о смене караула внутри самого здания. Правда, у входа в здание находился Исраэль со своим пулеметом ’’Брен”. Исраэль был в свое время одним из лучших ”Брен”-пулеметчиков британской армии и инструктором по стрельбе из пулемета. Исраэль придерживался твердого мнения, что ни одна операция не может быть проведена без прикрытия огнем из пулеметов ’’Брен”. Сейчас он ждал своей очереди присоединиться к операции. Но с самого начала эта операция была задумана бескровной. Перестрелка была крайне нежелательной. Операции такого рода конфискация оружия и амуниции для вечно нуждавшегося в них Иргуна должны были проводиться мирно. Однако потому, что Иргун отчаянно нуждался в оружии, иного выхода не было. Взрывчатые вещества, приготовленные для этой цели, были положены у самой железной двери. Через несколько мгновений желтый огонек пламени пополз по бикфордову шнуру, и почти тотчас же раздался мощный взрыв. Вместо двери в стене образовалась огромная зияющая дыра, за которой виднелись большие запасы оружия.